90-е: Шоу должно продолжаться 9
Шрифт:
— Хм-хм… — я очень живо представил, как Геннадий сейчас задумчиво погладил бородку и отхлебнул чего-то устрашающе алкогольного из хрустального бокала. — Тогда еще один вопрос. Вы, Владимир, имеете к организации прямое отношение, или всем занимается некто… Евгений Банкин?
— Самое прямое, — заверил я.
Разговор получился довольно долгим. Я расхаживал по квартире, благо радиотелефон подобное позволял без тянущегося следом шнура. Отвечал на его въедливые вопросы, иногда задавал свои. Иногда чуть удивленно вспоминал того отрешенного и уставшего от жизни аристократа, которым я его запомнил. Офигеть, как мало общего у Геннадия сегодняшнего
В результате общения я выяснил несколько вещей. Во-первых, он не то, чтобы совсем не хочет иметь дел с Василием, но есть у него на этот счет какое-то предубеждение. Вроде что-то такое между ними произошло неприятное, и вопросик этот до сих пор не решен. Во-вторых, он неожиданно оказался в курсе премии «Пурга-рекордс», которую я на ходу сочинил на сцене в тот раз. И вроде как даже имеет теперь к ней какое-то отношение. И в третьих, самое главное, он готов вписаться в наши фестивали. Мол, неплохой и почти безопасный способ протестировать наше будущее гипотетическое сотрудничество. Ну да, со мной. Или с Василием, при определенных условиях. Если вы понимаете, о чем я…
Я нажал на отбой и вытер пот со лба.
Надо же, какой неожиданно полезный звонок! И вот нам уже нужно два комплекта фестивальной «макулатуры», которая пока еще не готова. Я одним глотком допил остатки остывшего кофе и набрал телефон Василия.
— Здорово, Вовчик! — чуть запыхавшись, ответил он. — Что-то важное? А то ты меня поймал прямо на пороге.
— Важное, — честно сказал я. Возможно, даже очень важное. Мне только что звонил Геннадий.
— Который Геннадий? — спросил Василий. — Шагомеров?
— Который из Питера, — сказал я. — Помнишь, ты меня просил с ним встретиться и взбодрить ваше знакомство?
— О как! — голос Василия резко стал очень заинтересованным. — А почему это он тебе звонил?
— Шут его разберет этих творческих людей, — усмехнулся я. — Но важно другое. Он хочет вписаться в наш летний движ. И ему нужны материалы по фестивалю. То есть, фестивалям.
— Так-так-так, а их у нас как раз еще нет, — проговорил Василий. — А у меня сегодня… Так, ладно, хрен с ней, с этой встречей, как-нибудь без меня обрыбятся. Ты чем сейчас занят?
— Сижу на телефоне, — сказал я. — Сэнсэю вот звонил.
— Опередил, я собирался завтра это сделать, — хмыкнул Василий. — В общем, вот что. Давай-ка я сейчас за пару часов раскидаю все дела, и мы с тобой на два часа забьемся на встречу. В «Пельмешке» на площади Советов. Лады?
«Пельмешке» я, конечно, слегка удивился. Но не особо. Василий был личностью многогранной.
Я перевел дух. И еще разок перелистал «питерские» страницы. Пожалуй, настало время внимательно изучить все эти клочки бумаги, которые мне насовали после звездной импровизации во дворце молодежи. Раньше как-то руки не доходили, но сейчас это все может неожиданно пригодиться. Все равно у меня есть еще честные полтора часа до выхода из дома.
Для десятка звонков улов был не такой уж и скудный. Сельский панк из «Тарантаса» вспомнил меня практически сразу же. И сразу же сделал стойку на туманную инфу про фестиваль в Новокиневске. До «Аргентумов» и еще пары неплохих групп, чьи кассеты я тогда прикупил, я не дозвонился. Из записочек, которые мне передал Сэнсэй, как минимум две оказались весьма занимательными. Сергей, под ником Суперсережа, хотел предложить мне немедленный переезд в Питер, готов был взять под свое крыло
Отложив последнюю бумажку, я не поленился и записал все те тезисы, которые только что излагал по телефону. С одной стороны, во избежание противоречий, с другой — готовый текст — это всегда хорошая штука. Сочинять не придется, разве что причесать чуть-чуть.
Новая команда Василия на прежнюю была не похожа совершенно. И когда я их увидел сидящими за столом в ортодоксальной советской «Пельменной», то мне сначала показалось, что подбирал он их по кадру из фильма «Москва слезам не верит». Тому самому, где Гога, он же Гоша, он же Жора вывез главную героиню на шашлыки. Такие же нелепые кургузые пальтишки, кепочки, прически идиотские. И все они были мои ровесники, не меньше. Ну, в смысле, меня настоящего, а не Вовы-Велиала. Под полтос или около того. И кроме Василия никто до этого дня не занимался организацией концертов. И вообще не имел никакого отношения к музыке.
Пухлощекий лысенький мужик с торчащими над ушами пегими патлами был художником-оформителем из компании Шутихина-старшего. Сутулый тип в кепочке и с набрякшими мешками под глазами — инженер в бессрочном отпуске. Товарищ в клетчатом костюме — бухгалтер из НИИ Гидротехники. Тоже в бессрочном отпуске, потому что его НИИ в настоящий момент занималось сокрушительным ничем.
Василий задумал коммерческий эксперимент?
Хм… Одобряю. Его прошлая команда мнила себя профессионалами, и вон оно все как обернулось. Теперь же он привлек к работе людей, которые на первый взгляд кажутся к ней совершенно непригодными.
Однако «пристрелочный» разговор прошел вполне бодро. Мужики слегка накатили и загорелись энтузиазмом устроить наши фесты такими, чтобы небу стало жарко.
Правда, периодически срывались на байки с дремучих каких-то фестивалей самодеятельной песни, истории с пьянок и бородатые анекдоты.
— Ну и как тебе моя новая команда? — спросил Василий, когда первое заседание «рабочей группы» завершилось, и мы уже шли по проспекту Ленина в сторону площади Октября.
— Тебе честно? — хмыкнул я.
— Да ну, нафига? — с максимально серьезным видом сказал Василий. — Соври что-нибудь правдоподобное, я же просто для галочки спросил.
— Сарказм? Понимаю, — кивнул я. — На самом деле, я просто не знаю, что ответить. Ты специально выбрал людей, которых в последнюю очередь можно представить организаторами рок-фестиваля?
— Ну не скажи! — возмутился Василий. — Герка — фанат «Алисы», он даже два раза специально в Москву ездил, чтобы Кинчева послушать. У него дома над столом целый иконостас его фотографий.