90 миль до рая
Шрифт:
Не вышло. Фургон с мальчиком проскочил беспрепятственно. Несмотря на то что дежурному заблаговременно сообщили по рации, что около часа назад мальчика под угрозой применения силы пришлось выдать властям.
Вместо усиления бдительности горе-постовой… уснул. Дело происходило в пять утра. А всю ночь у его палатки шнырял пронырливый енот-воришка, не только умудрившийся уволочь заготовленные женой сандвичи, но и перевернуть открытый термос с кофе. Лишь благодаря крепкому напитку часовой спасался от подступающей дремы. Совладать с сонливостью в первые часы без кофе помогал сменивший достающего енота скунс, которого угораздило «испугаться» возле дежурной палатки, и висящий на деревце у дороги опоссум с проницательными глазками-бусинками, что реагировали на каждый звук. Впоследствии любопытный опоссум оказался зорче часового, который вырубился сразу по ослаблении вони скунса и проморгал полицейскую кавалькаду, перевозящую мальчика. А вот опоссум, заприметив приближающийся конвойный фургон, не дал застать себя врасплох. Мало ли. Он бросился наутек, задев лапкой колышек палатки. Но шевеление было незначительным, а сон постового глубоким.
Растревоженные телефонными звонками с Маленькой Гаваны бабульки и сибариты набросились на соню с обвинениями, будто именно он и есть первопричина всех несчастий диаспоры. Смерив его уничтожающим презрительным взглядом поочередно, часть жителей палаточного лагеря тут же решила сворачиваться, другая рванула к частным автомобилям, чтобы срочно ехать к аэропорту вызволять мальчика. Проштрафившийся постовой, молча выслушав заслуженные проклятия, вернулся в дежурную палатку и уснул повторно.
…У металлической сетки, сквозь которую великолепно просматривалась взлетно-посадочная полоса и был хорошо виден небольшой самолет, приготовленный, как предполагали, к полету с Элианом, скопилось несколько сот человек. Толпа прибывала. Журналисты, оставив безуспешные попытки проникнуть на полосу поближе к самолету, принялись интервьюировать недовольных исходом судебного разбирательства пикетчиков. К камерам выдвинули жидковолосую донью, получившую неожиданное признание в толпе после проигранной стычки с грубияном в маске. Она громко и с выражением проскандировала «Долой Кастро!» и заплакала, демонстрируя синяк на плече.
Запечатленные на камеру незначительные побои бабушки не тянули на сенсацию в сравнении с моральным ущербом, о котором твердили кубинцы. Поэтому корреспонденты решили использовать толпу в качестве живого фона.
Репортаж в прямом эфире вела перспективная тележурналистка принадлежащего дону Канозе испаноязычного канала Аманда Флорес, мать-одиночка, чья пятнадцатилетняя дочь по устоявшейся традиции недавно впервые вышла в свет в подвенечном платье и тут же была замечена королем Маленькой Гаваны. Дон Орландо оценил привлекательную внешность Аманды, но больше был поражен чистой ангельской красотой юной прелестницы. Поражен настолько, что ее маму сразу повысили в должности, переведя из заштатного отдела писем умирающего ток-шоу в новостную программу – одну из самых рейтинговых на канале. Теперь она трудилась на переднем рубеже журналистики с соответствующей зарплатой и вовсю старалась оправдать доверие своего благодетеля, даже не догадываясь о предельной пошлости его истинных намерений.
– В это хмурое утро мы вынужденно прощаемся с маленьким Элиансито, – по-актерски надрывно и, как полагалось перед выборами, абсолютно предвзято комментировала ситуацию мисс Флорес. – Демократы наконец сняли маски и предали надежды своих потенциальных избирателей. После того как Элиан Гонсалес Бротонс покинет Майами, у мистера Гора во Флориде не останется ни единого приверженца. Клинтон взял и подставил кандидата от собственной партии, ведь поступки действующего президента многими ассоциируются с позицией всей его партии. Мало того, что мистер Клинтон пошел на поводу у безнаказанно оскорбляющего Соединенные Штаты и устои американской демократии диктатора Кастро, он еще и подарил коммунистам один миллион восемьсот двадцать шесть тысяч долларов. Именно такая сумма, по подсчетам экспертов, была израсходована на судебные издержки по этому затянувшемуся делу. Судебная эпопея завершилась окончательной победой одиозного друга Муамара Каддафи, Уго Чавеса и Саддама Хусейна. Победой врага Америки номер один – Фиделя Кастро. Лучше бы мистер Клинтон сразу подарил Кастро деньги американских налогоплательщиков, выплатив 1 826 000 долларов в качестве гонорара Кастро за театрализованное глумление над родиной Линкольна, Вашингтона и Рузвельта, над нашей с вами родиной…
Над аэродромом появились вертолеты с самыми наглыми представителями прессы. В ответ в воздух поднялись «вертушки» с опознавательными знаками департамента полиции Майами и разогнали охотников за сенсациями угрожающими репликами по громкоговорителям, даже не интересуясь их аккредитацией.
В накопителе терминала своих отложенных рейсов дожидалось около двух тысяч пассажиров. Дело Элиана взбудоражило страну и всколыхнуло весь мир. Туристы, вылетавшие из Майами, не были исключением. Они с интересом наблюдали за развитием событий. Кто уткнувшись в плазменные экраны в барах и в залах ожидания аэропорта, кто глядя на силуэты самолетов сквозь огромное витражное стекло лобби-бара напротив многочисленных бутиков «Дьюти Фри» в ВИП-терминале. Но только один из глазеющих зевак знал наверняка, какая именно из многочисленных крылатых машин примет на борт знаменитого кубинского мальчика.
Этот человек появился в Майами не так давно, после того как дон Орландо Каноза решил усилить свои охранные структуры выходцами из Колумбии. По просьбе дона партнеры по наркотрафику прислали настоящих профессионалов без каких бы то ни было моральных барьеров в части, касающейся исполнения приказов босса, и с безоговорочным подчинением хозяину, взращенным на почти религиозном почитании силы и могущества. У них имелся опыт «работы» и школа слепого подчинения баронам Медельина и Кали. Лучшим киллером и взрывником из колумбийского подкрепления считался коварный Херардо, прославившийся в Кали своей безжалостностью к врагам. Однажды он поднялся вместе с семьей предавшего картель стукача на высоту пять тысяч шестьсот метров, сбросил восьмилетнюю дочурку предателя на глазах отца и матери в кратер вулкана Уила, а потом пристрелил обоих ее родителей.
Херардо смотрел на злополучный самолет из лобби-бара и не мог понять, почему ему не позволили убить мальчика во время его визита к нему домой в облике инспектора службы семьи Гуидо Присто. Хотя, конечно, дону виднее, на то он и босс. Сейчас так сейчас. Нет проблем. Самолет разлетится в щепки, как только взлетит, только бы Гомесу, его подручному, тоже колумбийцу, которого люди Канозы из центра управления полетами устроили месяц назад техником трапов, удалось прикрепить к корпусу магнит со взрывчаткой.
Двусторонний магнит, начиненный взрывчатым веществом и снабженный высокочувствительным приемником радиосигналов, умельцы-оружейники изготовили специально для Элиана, зная, что кубинского мальчика будет охранять целая рать федеральных агентов и что к нему невозможно будет подступиться, попади он в руки властей.
Изделие в виде таблетки обладало неодинаковой силой притяжения к металлическим предметам и поверхностям с разных сторон. Сторону с меньшим магнитом Гомес должен был прикрепить к стыковочной части трапа. И все. Затем неважно, он или кто-то другой из техников будет подавать трап к самолету. Гомесу оставалось проконтролировать, чтобы подали тот самый трап.
Дальше дело зависело не от человека, а от магнита с большей силой притяжения. При соприкосновении трапа с фюзеляжем таблетка самопроизвольно прилепится к корпусу самолета. Умельцы гарантировали, что для успешной стыковки достаточно будет приблизиться на расстояние в метр. Трап подгонялся почти вплотную, так что зазор прослеживался колоссальный. На сей счет Херардо не переживал, а с пультом дистанционного управления он научился управляться еще в боях с колумбийскими партизанами, этими фанатами бессребреника Че, аскета Кастро и импотента Ленина.
Херардо держал передатчик радиосигнала наготове, накрыв его свежим номером газеты «Майами геральд» с первополосной статьей о возвращении маленького беженца на родину. Он нервно пощелкивал пальцами по чашечке кофе, купленной за десятку. Цены у этих янки! Кошмар! Скоро этими своими пальчиками он отодвинет газету и нажмет на кнопку пульта. И тогда «адьос», Элиансито!
Местная газета являлась полуангажированным изданием. Материал о деле Элиана преподносился несколько однобоко. Херардо читал нехотя, закурив сигарету от собственной зажигалки. Пока трап не подали, делать все равно было нечего. «Американское правосудие сдалось, и маленького Элиана выдали отцу, родному лишь по крови, решившему заняться воспитанием ребенка по поручению вождя, а не по свойственной человеку природе, – говорилось в статье. – Надо признать, что такого удара по самолюбию кубинская диаспора доселе не испытывала. Она получила под дых от действующей администрации и никогда ей этого не простит. Разве можно забыть унижение? Никогда. Оно породило ненависть. Ненависть вызовет месть. К мести, как водится, примешается известная толика лжи, без которой не бывает предвыборной кампании. Выборы на носу, сеньоры и сеньориты. Во Флориде демократы уже проиграли!»