988
Шрифт:
– Не то чтобы боюсь, – Курьян отчего-то замялся.
– А что тогда?
– Не знаю, как сказать, чтобы не обидеть тебя.
– Говори, как есть. Это самое верное.
– Ладно. Ты не такой, другой. Не чужой, но другой. Трудно объяснить.
– И что же во мне не так? – удивился Марсель.
– Да все.
– Ну, допустим. И что, из-за этого ты стесняешься ко мне в дом зайти?
– Ты будешь смеяться, друг, но – да, стесняюсь. Как девка перед первой брачной ночью.
Решившись, наконец, на такое признание, мужик вздохнул с облегчением и расхохотался, и Марсель, не сдержавшись, присоединился к нему. Этот разговор так и остался между ними, но, несмотря
– Курьян? – историк окинул взглядом нежданного посетителя, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и только после этого поинтересовался причинами вторжения. – Случилось что?
– Ничего такого. Но у меня к тебе просьба.
– Такая, что ты не мог подождать? Ну, говори, раз так.
– Не встречайся ты с этим греком, или как его там называют. У меня предчувствие плохое.
– Вот тебе раз. С чего бы это вдруг у тебя – и предчувствия?
Марсель был одновременно удивлен и не на шутку обеспокоен таким заявлением. Что могло заставить Курьяна, который никогда не был суеверным, вспомнить о такой невесомой субстанции как предчувствие?
– Расскажи-ка мне поподробнее о том, что это вдруг взбрело тебе в голову, – Марсель решил, что прежде чем давать ответ, он просто обязан был хотя бы выслушать своего друга.
– Не поверишь, но после того как ты ушел, как-то мне стало неспокойно, хотя Михайло с остальными мужиками вроде бы остались довольны твоими словами.
– Так не ходи никуда и ничем не занимайся, авось, пройдет. Что тебя беспокоит? Поведай уж, наконец, не томи.
– А вот что. Большие перемены идут, это все чувствуют. Ты думаешь, мы не понимаем, зачем Владимир новых богов на престол возвел? Дело ясное – человеку мало повелевать своей дружиной, он хочет всеми управлять.
– Разве это не так?
– Как тебе сказать… Вроде бы и так, да не совсем. Сегодня один князь, а завтра – другой. И каждый правит по-своему.
– Может быть, это и не плохо вовсе? – Марсель грустно усмехнулся – его собеседник говорил вполне разумно.
– Может быть, и так. Однако одно дело, когда человек приходит к тебе и говорит, мол, так и так, хочу объединить всех под своей властью, чтобы оградить вас от врагов со стороны. Будете жить со мной в мире и достатке. Таким разговорам мы всегда рады. Но ведь князь поступает иначе. Играет с нами, будто мы дети малые. Понавтыкал истуканов, думал, наверное, что это на нас подействует. Но наши боги и не такое видывали, ничего, переживут. Выходит, не получилось у него ничего. Теперь, думается мне, он новую пакость какую-то затеял. Я слышал кое-что о греках и их боге. Говорят, там свободой и не пахнет. К тому же многие здесь помнят покойного князя Аскольда, который тоже был из этих. А Владимир – он посерьезнее Аскольда будет. Настырный князь, молодой, горячий. Ох, боюсь я, что добром это не закончится.
– Допустим. Ну, а я-то тут при чем?
– Так зачем тебе Кирилла этого разговорами развлекать? – Курьян хитро прищурился и, наклонившись к собеседнику, перешел на заговорщический шепот. – Нам нужно сделать все наоборот, чтобы он поскорее восвояси убрался. Ты не ходи, пусть с ним вон Михайло сам болтает, он его быстро утомит. В медовуху я ему навоза накидаю, остальные блюда тоже испорчу. Чай, поймет, что ему здесь не рады, если не дурень.
– Как у тебя все просто выходит, – Марсель, представив лицо посланника, отхлебнувшего напиток с дерьмом, не выдержал и рассмеялся. – Если бы все было так, как ты говоришь, я бы точно не пошел.
– Думаешь, не сработает? – искренне огорчился мужик.
– Уверен в этом. Не затем он в такую даль ехал, чтобы поворачивать назад, когда до цели уже рукой подать. Чай не из соседнего селища прибыл. Так что, друг, придется мне все-таки побеседовать с дорогим гостем.
– Тоже мне, дорогой, – фыркнул Курьян. – Может быть, тогда сказать ему, как есть? Мол, не нужен нам здесь ни ты, ни вера твоя.
– Ну, скажу я ему так, и что? Он нажалуется князю, а тот, по твоим же словам, молодой и горячий – вступится за оскорбленного гостя, пришлет сюда кого-нибудь из своих молодцев башку мне открутить. Нет, я на такое не согласен.
– Да, нехорошо получится, – с угрюмым видом согласился здоровяк. – Что же тогда нам делать?
– Так уж и нам? – Марселя позабавило стремление его собеседника всюду совать свой нос. – Ничего не делать. Тебе – отдыхать и держать ухо востро на всякий случай. А я пока постараюсь узнать, чего от нас этому посланнику надо. Может, что важное удастся вытянуть из него.
В первый момент Курьян насупился, но тут же его лицо просветлело, и он хлопнул себя по колену.
– Точно! Выведать все, а потом уже действовать. Ну, ты голова!
– А ты что хотел? С вашими бабами пообщаешься с моё, и не такому научишься.
– А может, ему на самом деле какую бабу подсунуть? – неожиданно предложил мужик. – У нас, правда, гулящих нет, но я могу быстренько в Витачов сгонять. Может, там?..
И Курьян вскочил на ноги, уже готовый мчаться на поиски девиц легкого поведения, однако историк остановил его.
– Не торопись, это ни к чему.
– Почему же?
– Во-первых, с чего ты взял, что раз их нет здесь, они отчего-то должны появиться в соседнем селище? Как-то не по-соседски это. Во-вторых, не забывай, кого ты соблазнять собрался. Это тебе не купец какой-нибудь, чтобы на бабу слюни пускать.
– И то правда, – смутился было Курьян, но тут же его глаза снова заблестели. – Тогда возьми меня с собой!
– Это зачем же? Ты чего удумал?
– Ну, раз ты не хочешь ему от ворот поворот дать, дай уж хотя бы мне поглядеть на это чудо-юдо. От него не убудет ведь.
– Ох, боюсь я что-то…
– Буду молчать.
Марсель с сомнением посмотрел на мужика, но у того были такие честные глаза, что он, наконец, сдался.
– Ну, ладно. Пусть будет по-твоему.
– Добре, значит, встретимся у Михайло.
Курьян поспешил закончить этот разговор и быстро попрощался, чтобы у его собеседника не было времени передумать. Марсель же, оставшись в одиночестве, еще некоторое время размышлял над тем, к чему все это может привести. Вздорный друг беспокоил его меньше всего – максимум, что он мог сделать, это ляпнуть какую-нибудь глупость. Скорее всего, церковник за время своих странствий сталкивался и не с такими несдержанными на язык простолюдинами, что ему с них? Оставалось только решить, как самому вести себя с Кириллом – раз уж он принял решение не вмешиваться в естественный ход истории, то это накладывало на него определенные обязательства. Представитель селища в пару сотен душ – это уже что-то, особенно учитывая относительную немногочисленность населенных пунктов в десятом веке. Что ж, историк устал переливать из пустого в порожнее и решительно поднялся – значит, он будет действовать по обстоятельствам, в крайнем случае, притворится дурачком, чтобы хоть как-то соответствовать своему прозвищу.