А боги здесь мертвые…
Шрифт:
За стенами дворца мрачно грохотала гроза. Широкие двери и окна распахнули, перед ними выстроились маги с посохами и жезлами, арбалетчики и обладатели прочих дальнобойных архетипов — мы ждали нападения. Только вот атака, ударившая по нам, оказалась столь мощной и неожиданной, что ее не отразили ни охранные формации, наспех наложенные на стены рунными магами, ни защитные навыки, которыми окутал толпу или себя каждый пятый.
Голодная Тьма, навык артефакта легендарного ранга, заморозил воздух вокруг каждого из нас. Дворец накрыла мрачная, густая чернота. В этой тьме двигались души, бесформенные и искаженные. Они подлетали ко мне на расстоянии вытянутой руки, но я пока еще жил, пока еще карабкался, не поддаваясь окружающему холоду, и тогда они с хохотом улетали
Я попытался подняться. Со второго раза смог встать и зашагал прочь — куда угодно, лишь бы из этой тьмы. Под ногами хрустели кости тех, кто не смог противиться вражескому навыку. Однако с каждым шагом тьма становилась еще холоднее, давила на плечи неподъемной тяжестью. Сила покидала мое тело. Тьма поглощала меня. Горло будто сжимали холодные пальцы.
И я бессильно рухнул на землю.
Тьма постепенно развеивалась, но лишь для того, чтобы я увидел, как смерть подступает ко мне в образе лича — высокого, под два метра ростом, в плаще и капюшоне. В костистой руке нежить держала трехметровый посох с громадной драконьей лапой в навершии. Уродливые пальцы лапы были растопырены.
Я понимал, что ничего хорошего меня не ждет, но все же чувствовал благодарность за то, что прежде, чем умру, увидел другой вариант своей жизни — где достигаю звания грандмастера големостроения, где обретаю друзей и проживаю свою жизнь, используя все возможности, что предоставила мне судьба.
— Вот такой, оказывается… Могла быть… моя жизнь…
Лич перевернул посох и впечатал в доспех на моей груди лапу своего посоха. Растопыренные когтистые пальцы сомкнулись, разрывая броню, кожу, дробя кости. А потом посох дернулся вверх, и вслед за ним поволокло меня — испуганного, отчаянно вопящего от жуткой боли, от которой я даже соображать нормально не мог. Я видел свое тело, почему-то прозрачное, и чей-то истерзанный труп с проломленной грудной клеткой на полу. Последнее, что я увидел — равнодушные пустые глазницы черепа под капюшоном.
Я подпрыгнул на кровати, и кубарем скатился на пол, гася рвущийся крик.
В соседней комнате кто-то принялся долбиться в стену рядом с кроватью.
— Заглохни! — заорали басом оттуда же, — Я заплатил за ночь серебром не для того, чтобы какой-то идиот мешал мне спать!
— Это всего лишь кошмар, — заговорил я, сидя на полу и покачиваясь взад-вперед, — всего лишь кошмар, Вилатос, просто кошмар…
В комнате было сумрачно — по ощущениям, сейчас часов пять. Если бы не кошмар, спал бы до семи.
Успокоиться вышло не сразу, до того реальным казался сон. Но постепенно сердце, которое после пробуждения колотилось, будто сумасшедшее, притихло. А я поверил, что в самом деле нахожусь в прошлом. Слишком реальные ощущения от твердого и прохладного пола, на котором сижу. Слишком реален храп за стеной. Да и боль, когда я прикусил крайнюю фалангу указательного пальца, тоже слишком реальна.
Это был кошмар. Просто кошмар. Нет навыков, способных создать и обеспечивать столь подробную и реальную иллюзию на протяжении двух месяцев.
Дабы отвлечься, я принялся разминаться.
Как и планировали, мы с Глебосом заселились в гостиницу возле подземелья. Да, жить здесь оказалось дорого, зато искать нас тут станут в последнюю очередь.
Глебос сменил личину, вместо меча купил секиру с широким лезвием, и вне подземелья мы с ним практически не пересекались, а если и виделись, то не обращали друг на друга внимания.
С утра пацан уходил в город, опрашивал независимых торговцев и богатых кузнецов, мол, не желают ли они приобрести найденный нами эпический артефакт за нескромную, но справедливую цену в сорок золотых. Я же с утра читал книгу навыка, тренировался в медитации, либо уходил из поселка в лес и там махал билом и практиковал комплекс уклонения, благо, деньги на эликсиры были. В обед мы порознь спускались в подземелье и уже там объединялись в группу. Смысла в заработке не было — я мог целый день уделять тренировкам, или же валяться в комнате, если бы желал потратить время так бездарно, но нам требовалось научиться действовать сообща. Вдобавок, подземелье манило меня своими тайнами. Я скучал по поиску спрятанных комнат, по высоким полкам библиотеки, по самой атмосфере приключений и случайностей, когда не знаешь, с каким противником столкнешься, и что найдешь. Раненый авантюрист, которого мы спасли, тоже входил в эти случайности. Даже путешествуя по первым двум этажам, мы могли найти кучу приключений, начиная от схваток, и заканчивая случайными встречами.
В моем первом мире, чтобы утолить жажду адреналина, люди прыгали с парашютом, участвовали в гонках и выдумывали десятки других способов рискнуть жизнью. Здесь же для адреналиновых наркоманов существовало подземелье.
Каждый этаж был невероятно огромным — как я уже упоминал, ни один этаж ни одного подземелья не исследован до конца. Этажи соединялись лестницами, провалами в коридорах и вентиляционными шахтами, через которые тоже можно было спуститься вниз. А вот выходов было немного. В этом, Вяжском подземелье, было всего четыре выхода, о чем знали не все. Три выхода, кроме находящегося в поселке, заделывали специальными каменными блоками — ведь гораздо удобнее охранять лишь один путь на поверхность. Подземелью это не нравилось, и этот камень очень быстро трескался и крошился, потому посвященные в тайну люди периодически волокли в пространственных сумках новые блоки и заново заделывали лишние проходы.
Кстати, даже в будущем, когда открылось, что подземелье — скорее механизм или живой организм, цель которого — паразитировать на людях, никто так и не понял, зачем ему это. Для чего боги создавали эту дрянь? Зачем ей энергия жизни: уходит ли она на создание этих самых монстров, или нужна совершенно для другого?
Впрочем, люди в будущем даже про битву богов ничего толком не выяснили. Они скорее строили теории, и единственно верной не знал никто. Говорили, что боги объединились в команды друг против друга. Ходили слухи о том, что Ксантия нашла и использовала против богов какое-то оружие древних — все же цивилизации в этом мире несколько тысяч лет, и до этих богов были другие, которые либо ушли в другой мир, либо закончили так же, как эти.
Что меня смущало — у кого ни спрашивал, все сходились во мнении, что боги до этого не враждовали. То есть, не объединялись в коалиции друг против друга, в некоторых городах имели общие храмы, и не спорили за паству. Что им было делить? От чего вообще зависела божественная сила? Равны ли были по силе боги? Где, черт возьми, прошла битва богов, и можно ли наведаться туда, дабы раздобыть священные мощи, дабы пустить их на ингредиенты? Стали ли боги такой же нежитью, как и умершие люди? Непонятно.
Попади я сюда до катаклизма, может, и смог бы узнать гораздо больше, чем знаю сейчас. Может, даже богов увидел бы — они вполне себе ходили по миру и иногда откликались на молитвы. Теперь же, после восстания мертвых, на материке осталось всего лишь пять городов из сорока двух. Множество знаний утеряно, множество технологий, умерла толпа специалистов, унеся с собой знания — не перечислить, что ещё потеряло человечество. Что-то до сих пор хранится в городах-некрополях. Раз в десять лет их пытаются освободить, заселить людьми. Иногда просто устраивают вылазки-экспедиции. Кстати, если не ошибаюсь, в ближайшие годы города соберут армию, зайдут в покинутый город, где их уже будут ждать мертвецы, и там люди отхватят таких люлей, что будут еще десять лет восстанавливать армию и обучать новых специалистов. Потом — новый поход и новое поражение. И в третий раз, через двадцать лет, нежить не останется в мертвом городе, как в прошлые два раза, а упадет на хвост отступающей армии и начнет шествие от города к городу живых, ведомая желанием уничтожить всех людей. Немудрено: люди трижды будут оставлять нежити тела своих соратников и тем самым усиливать армию мертвецов.