А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории
Шрифт:
Мстислав Владимирович (1076–1132), сын Владимира Мономаха, был женат на Христине, дочери шведского короля Инга Стенкильсона (умер в 1122). Первая дочь князя, Мальфрида Мстисла-вовна, сначала вышла замуж за норвежского короля Сигурда, потом за датского короля Эрика Эдмунда. Вторая — за венгерского короля Гезу, третья — за датского короля Кнута, четвертая — за сына византийского императора Иоанна. Между прочим, сам Владимир Мономах (1058–1125) был женат на Гиде, дочери английского короля Гарольда (того самого, что был разгромлен нормандским герцогом Вильгельмом Завоевателем в битве при Гастингсе в 1066 г.).
Мы полагаем, что не имеет никакого смысла и дальше утомлять читателя перечнем владетельных особ и перипетиями их династических брачных союзов. Поверьте на слово: и в тринадцатом, и в четырнадцатом столетии ровным счетом ничего принципиально не изменилось. Князья земли русской, а также их дочери и сыновья продолжают с завидной
И только в XV в., в годы правления Ивана III, когда пал Царьград, а Византией овладели турки-османы, ситуация начинает понемногу меняться. Все большим успехом пользуются греческие невесты, и сам московский государь берет в жены Софию, племянницу последнего византийского императора Константина Палеолога. Происходящее закономерно и не должно нас удивлять: после падения Византии Москва решительно отказывается от унии с Ватиканом и позиционирует себя как единственный оплот истинного православия (два Рима пали, третий — стоит, а четвертому не бывать). Католические союзы по инерции все еще продолжают иметь место, но политический разворот в сторону православных греков и казанских татар-христиан сомнений не вызывает. Дочь Ивана III, Евдокия Ивановна, в 1506 г. выходит замуж за казанского царевича, христианина Петра Кайдакула.
Но ведь татарское иго приказало долго жить более двадцати лет назад! И что же мы видим? Бесконечной чередой идут браки русских с казанскими татарами, что, между прочим, означает, что даже в начале XVI в. казанские татары продолжали оставаться христианами, а ислам приняли много позднее. До второй половины XV столетия ордынские невесты совершенно не в чести, чтобы там ни говорили апологеты симбиоза Руси и Орды. Вот тут поневоле и задумаешься: а может быть, не так уж не правы были С. Валянский и Д. Калюжный, когда писали о том, что после отпадения Руси от унии с Ватиканом часть российских земель перешла к греческому варианту христианства, а другая часть обратилась к магометанской вере?
Возвращаясь к истории крещения Ольги, поинтересуемся, не имеется ли в каких-нибудь западноевропейских источниках информации, работающей на нашу еретическую гипотезу о римском изводе русского христианства? Очень долго искать не придется. В хронике францисканского монаха Адемара (XII в.) читаем: «У императора Оттона III было два достопочтеннейших епископа: святой Адальберт и святой Брун. Брун смиренно отходит в провинцию Венгрию. Он обратил к вере провинцию Венгрию и другую, которая называется Russia. Когда он простерся до печенегов и начал проповедовать им Христа, то пострадал от них, как пострадал и святой Адальберт. Тело его русский народ выкупил за дорогую цену. И построили в Руссии монастырь его имени. Спустя же немного времени пришел в Руссию какой-то епископ греческий и заставил их принять обычай греческий». Любопытно, а что говорят современные отечественные историки по поводу этого пассажа? Миссию Бруна к печенегам российская историография худо-бедно признает, а вот все остальное отрицает начисто. Аргументация убийственная — «летописец заблуждается». Между прочим, сия решительная формулировка вообще очень часто встречается в трудах историков классического направления. Ясное дело: из двадцать первого века оно как-то виднее…
Еще раз подчеркнем: мы не считаем безусловно доказанной версию о крещении Руси по римскому обряду. Но в той же самой мере это относится и к ортодоксальной концепции принятия христианства византийского образца. Ничего не утверждая наверняка, мы призываем историков к элементарной научной порядочности: будьте добры объяснять неудобные факты, не лезущие в схему, а не отмахиваться от них, как от надоедливой мухи. Критикуйте и опровергайте сколько душе угодно — на то полное ваше право. Только делайте это аргументированно, взвешенно, без возмутительной залихватской легкости — летописец, дескать, заблуждался.
А между тем фактов, подтверждающих латинские притязания, рассыпано в западноевропейских хрониках предостаточно. Например, еще в X в. в Магдебурге была учреждена епископия для обращения славянских земель в христианскую веру по римскому образцу. Можно усомниться в дате, но то что такие попытки делались, сомнению не подлежит. Римский понтифик Николай I в послании константинопольскому патриарху Михаилу III живо интересовался вопросами христианизации Восточной Европы еще в 865 г. Этот пристальный интерес настолько обеспокоил византийское духовенство, что двумя годами позже сменивший Михаила Фотий опубликовал «Окружное послание», в котором специально предупреждал об агрессивных намерениях Ватикана. Хорошо известно, что испытывать острейшую нехватку в свободных землях Западная Европа стала давным-давно, поэтому попытки окатоличивания восточных славян предпринимались неоднократно. Не менее хорошо известно, что католические миссионеры приходили на Русь не раз и не два, так что с ходу объявлять о том, что римско-католические и униатские историки просто-напросто сфабриковали миф о крещении восточных славян по латинскому обряду, как пишут некоторые отечественные специалисты, было бы по меньшей мере неосмотрительно. Во всяком случае, уже в 1634 г. католическая церковь по декрету папы Урбана XIII признала князя Владимира святым, считая его крещенным «по латинскому обряду».
Глава 3
Преданья старины глубокой
О религиозной реформе Владимира Крестителя мы уже писали в начале этой части. Настало время присмотреться к этой запутанной истории повнимательнее. Из «Повести временных лет» следует, что незадолго до принятия Владимиром христианства на Русь косяком повалили священнослужители самых разных конфессий: были тут и мусульмане, и евреи, и греки, и загадочные «немцы из Рима». Удивительным образом все они собрались при дворе великого князя в один и тот же день и час, словно явились по некоему предварительному сговору, и каждый стал расписывать достоинства своего вероучения, не жалея красок. История эта, разумеется, насквозь легендарна, в чем не сомневаются даже историки классического направления. Подобными байками переполнены хроники всех стран и народов. Но мы с фактами в руках хотим доказать нечто принципиально иное: летописный рассказ Нестора ни в коем случае нельзя датировать XII в. («Повесть временных лет» оканчивается 1106-м г.). По нашему мнению, этот текст был написан (или, по крайней мере, основательно переделан и отредактирован) никак не ранее XVI в., и это обстоятельство меняет всю картину. Хрониста окружали совсем другие реалии, поэтому не подлежит сомнению, что при составлении своего труда он не мог не учитывать изменившейся политической ситуации и пожеланий начальства. Даже если автор и опирался на какие-то не дошедшие до нас источники, то исказил их до неузнаваемости, поскольку Несторова летопись несет на себе несомненную печать социального заказа.
Итак, послушаем беседу Владимира с посланцами разных вер. Первым взял слово мусульманин. На вопрос, какова ваша вера, он ответил: «Веруем богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами». В ходе разговора постепенно выясняется, что и в этой, земной жизни, можно, оказывается, «невозбранно предаваться всякому блуду». Не правда ли, мило, уважаемый читатель? Ревностный миссионер, облеченный высокими полномочиями и, надо полагать, прекрасно понимающий лежащую на нем ответственность (как-никак не каждый божий день приходится общаться с владетельными особами), едва ли не центральным пунктом своего вероучения и главным его достоинством выставляет одобренное свыше разрешение «предаваться всякому блуду». Понятно, что такой белиберды не могло быть не только в десятом столетии, но даже в двенадцатом, ибо бесповоротное размежевание между христианством и исламом произошло не раньше 1453-го г., когда турки-османы овладели Константинополем. А вот если мы предположим, что Нестор сочинял свою летопись веке в XV, а то и XVI, то тогда все становится на свои места. Нараставшее исподволь противостояние христианства и мусульманства достигло критической величины, поэтому хронист был просто обязан выставить иноверцев-магометан в самом невыгодном свете. А если при этом вспомнить, что русское летописание никак не отреагировало на крестовые походы, то остается только растерянно развести ручками. Согласитесь, уважаемый читатель, что все это выглядит довольно странно: с одной стороны, яростные выпады в адрес магометан, а с другой — полная безмятежность относительно войны западных единоверцев за гроб Господень (крестовые походы не нашли в русских летописях ровным счетом никакого отражения). А ведь такая война должна быть священной для всех христиан без исключения…
Еще одна весьма пикантная деталь. Нестор говорит, что ходоки-мусульмане пришли к Владимиру из Болгарии, не уточняя, правда, при этом из какой — Волжской или Дунайской. Годом раньше Владимир воевал с болгарами и победил их, о чем в летописи имеется соответствующая запись. Д. С. Лихачев в своих комментариях к «Повести временных лет» полагает, что речь в данном случае идет о дунайских болгарах. Но вся беда в том, что турки-османы завоевали Болгарию только в XIV в., поэтому принять ислам за четыреста лет до этих событий дунайские болгары никак не могли. Тогда, быть может, летописец имеет в виду Волжскую Болгарию? К сожалению, тоже не получается, поскольку Волжская Болгария (или Булгария) была страной, лежавшей на самой периферии цивилизованного мира, при слиянии Камы и Волги. Почти невозможно себе представить, чтобы ислам проник так далеко уже в десятом столетии.