А давай попробуем!

Она была еще молода, но уже успешна и чертовски уверена в себе. У нее был загородный дом, который «семейное гнездо» и «неприступная крепость», а еще – сногсшибательные красные боты.

А у меня была съемная квартира, туманные перспективы и токсикоз.

Наши миры надежно разделял экран телевизора, но кое-что нас все-таки связывало.

Она уже была известной писательницей, а я еще только мечтала ею стать.

Мечты эти были робкие и осторожные. В свете приключившейся беременности они и вовсе казались блажью, потому как всем известно: беременным

барышням свойственны всякие милые чудачества и неожиданные желания, навроде клубники в январе. Гормональный фон способствует…

Вот только я не хотела клубники, мои желания были куда неопределеннее и куда масштабнее. Они были настолько масштабными, что даже признаваться в них было неловко.

Где я и где те запредельные дали, в которых обычная, в общем-то, женщина, пусть и чертовски уверенная в себе, может, не моргнув глазом, назвать себя писательницей и продемонстрировать всем желающим свою книгу?! И даже не одну, а целую полочку!

Определенно – блажь и чудачество…

Блажь и чудачество должны были пройти если не вместе с токсикозом, то хотя бы вместе с беременностью.

Так я себя уговаривала и вразумляла, и в дальние дали заглядывать себе запрещала, а если и заглядывала, то одним глазком, осторожно и воровато.

Токсикоз и беременность закончились закономерно – тем, ради чего, собственно, и затевались: рождением сына.

И, казалось, отпустило.

Насыщенные тысячей дел дни и бессонные ночи способствовали лишь мечтам об отдыхе, а прочие наивности и глупости теряли актуальность и блекли перед радостью материнства. И только где-то на задворках подсознания жила мечта о полочке с собственными книгами и сногсшибательных красных ботах.

Но младенцы – это такие чудесные существа, которым свойственно расти, набираться сил и самостоятельности, и рано или поздно у любой мамы появляется время на себя. Его не так чтобы очень много, но в сравнении с прежним цейтнотом вполне достаточно.

А когда у женщины появляется свободное время, ее начинают одолевать думы. Может, не всех женщин, но меня – точно. И вот тут внезапно оказывается, что чудачества и блажь никуда не делись – они отсиделись в подполье, переждали смутные времена и с новыми силами ринулись в бой.

Был соблазн оправдать свое легкое безумство материнской любовью – написать детскую сказку, внести свою лепту в развитие подрастающего поколения. Вот только сказки никак не писались, а если и писались, то были явно не для детской аудитории.

Писалось по большей части что-то затейливое, с чертовщинкой. Писалось от руки, складывалось в аккуратную стопочку, пряталось в папочку.

До лучших времен.

Когда придут лучшие времена и что тогда делать с папочкой, я тогда еще не знала.

Вопрос – где я и где тот волшебный мир, по-прежнему оставался актуальным и авторскому становлению никак не способствовал. Наверное, именно тогда я и начала понимать, что это неправильный, контрпродуктивный вопрос. Сделать бы его чуть более оптимистичным, развернуть бы к лесу задом, а ко мне передом!

И я начала искать варианты.

Сейчас информационный мир изменился. Иногда мне кажется, что до неузнаваемости. Сейчас каждый третий пытается мыслить позитивно, вытаскивает себя на новый уровень развития и бытия.

А тогда, больше десяти лет назад, в чудеса верили единицы, особенно в провинции, особенно в кругу физиков, а не лириков.

Но книги уже были!

Удивительные, особенные книги, которые казались куда более сказочными, чем те, что я пыталась писать. И авторы этих удивительных книг обещали всем желающим почти невозможное. Они были настолько убедительны, что хотелось взять и попробовать, поверить в чудеса – и в себя до кучи.

В этом не было ничего сложного. Впечатлительным натурам проще всего впечатляться и выстраивать миры внутри себя. Это приятно, увлекательно и совсем не затратно. И даже если внешний мир не отзовется, ничего страшного не случится – просто еще один опыт в копилку личных достижений.

А если он вдруг возьмет и отзовется?!

Пока не попробуешь – не поймешь.

И я попробовала.

Начала с самого простого – освоила Интернет. Тогдашний, многолетней давности Интернет еще был добр и снисходителен к неофитам, делился ссылками и сайтами, помогал заводить знакомства с такими же слегка ненормальными, слегка одержимыми, как и я.

Вдруг оказалось, что их много – ненормальных и одержимых!

И собственные страхи и странности на их ярком и смелом фоне уже не казались такими уж эксклюзивными и невероятными, а мечта вдруг сделала шаг к свершению.

Робкий такой шажок…

Хочешь для себя чуда? Придумай и сформулируй!

А еще лучше, коль уж рвешься в писатели – запиши!

И я придумала, поверила волшебным книжкам, утверждавшим, что невозможное возможно, стоит только захотеть.

Рассказ родился за пару часов.

Он был не то чтобы совсем обо мне, но о моих чаяниях – уж точно. Это была моя первая попытка проложить маршрут если не в реальном мире, то хотя бы в мире вероятностей.

Может быть, поэтому он получился немного сказочный…

«Экий ты, однако, затейник!» – улыбнулась кикимора и кокетливо заправила за острое ушко изумрудно-зеленую прядку…

Силантий поставил многоточие, потер уставшие от ночного бдения за ноутбуком глаза и откинулся на спинку кресла. Все, дело сделано! Текст, конечно, еще сырой и нуждается в изрядной доработке, но вот она – вынашиваемая много месяцев идея, выстраданная, воплощенная в маленькие черные буковки!

На колени с требовательным мяуканьем запрыгнула кошка, потерлась башкой о подбородок Силантия, заглянула в глаза. Кошка была самая обыкновенная, серая с рыжими подпалинами. Она жила с ним уже пять лет и с первого дня отзывалась на кличку Приблуда. То есть сначала это была не то чтобы кличка, а простая констатация факта.