Шрифт:
Походы к психотерапевту больше не помогали. Наоборот, Алисе начало казаться, что после того, как она вставала с удобной, обтянутой дорогой кожей кушетки и выходила из врачебного кабинета, становилось только хуже.
И таблетки тоже не помогали. То есть помогали поначалу, первые пару месяцев. У Алисы даже получалось заснуть и проснуться без кошмаров. Или кошмары эти были такими глубокими и запрятанными так далеко в глубинах подсознания, что просто не успевали за ночь выбраться наружу? Она давно приучила себя спать
Мастерство свое она отточила до филигранной точности и в дебрях снов ориентировалась едва ли не лучше, чем в реальном мире. Впрочем, в реальном мире выживать она тоже научилась. Кто бы поверил, что вчерашняя детдомовская девчонка – бестолочь, трава придорожная! – не останется при дороге, пыльная и притоптанная чужими равнодушными башмаками, а рванет вверх, к солнцу и лучшей жизни!
А она рванула! Буром перла к своей цели, стиснув зубы, сжав кулаки, орудуя локтями, если те, что были впереди, не желали расступаться. И не потому, что детдомовская и наглая без меры, а потому, что нечего ей было больше бояться. Не было в ее жизни ничего такого, что могло бы остановить, затянуть назад, в прошлое.
Как выживала, как боролась за положенную по закону однушку, как обивала пороги высоких кабинетов, Алиса почти сразу же забыла. Зачем помнить такие мелочи? Зато она запомнила, как въезжала в свою собственную квартиру. Помнила голые стены, немытые окна, застоявшийся воздух и гулкое эхо под потолком. Первым делом она распахнула окна, впустила внутрь ветер. В качестве подарка на новоселье ветер принес ей рыжий кленовый лист, галантно положил на подоконник, рядом со старинной книгой, еще одним подарком, с которым и хотелось, и не было сил расстаться.
Вторым делом Алиса сварила себе кофе, настоящий, молотый, непростительно дорогой и невероятно вкусный, купленный на последние деньги специально к новоселью. Это был ритуал, сродни шаманскому. Он наполнил квартиру удивительным ароматом, приручил ее окончательно и бесповоротно. А еще он призвал Макса.
Дверь открылась без стука, почти беззвучно, и Алиса замерла, сжала в руке чайную ложку. Ложка могла стать оружием, если ударить в правильное место и с правильной силой. Уж она постарается, коль проявила такую непростительную безалаберность и не заперлась на ключ!
Угроза была нестрашной. Не угроза даже, а так… недоразумение. Высокое, худое, патлатое, в драных джинсах и вытянутой майке.
– Привет! – сказало недоразумение и потянуло носом. – Вкусно пахнет. Угостишь соседа кофе? Кстати, я Макс.
Сосед, значит. Можно было догадаться. Вот хотя бы по тапкам.
– Нет, кстати Макс, не угощу. – Ей не нужно было быть милой и вежливой с незнакомцами. И кофе ей было жалко.
Другой бы ушел, а этот все равно остался, взъерошил и без того лохматые волосы, сказал:
– Я вижу, у тебя тут все по-спартански. – Отвечать Алиса не стала, но ложку отложила. – Мебели, смотрю, нет, и не предвидится.
Откуда он знал про мебель, которой не предвидится? Стало обидно, самую малость. Будет у нее мебель, дайте срок!
– Предлагаю бартер. – Волосы ерошить он перестал, зато почесал тощее пузо. Ужас!
Про бартер стоило выслушать, здравый смысл и деловая жилка выручали Алису не раз.
– Ну? – сказала она и скрестила руки на груди, чтобы тоже ненароком что-нибудь не почесать.
– Ты угощаешь меня своим замечательным кофе, а даю тебе во временное пользование свой не менее замечательный спальник. Да ты не кривись, ты подумай. Спальник отличный, немецкий, прошел со мной огонь и воду.
– Вот это и пугает, что огонь и воду. – Но, если рассуждать трезво, сделка была хорошая. Даже очень! Если спальник окажется грязным, его можно будет попытаться отстирать. Всяко лучше, чем спать на полу. – Сначала покажи! – сказала она.
– Un momento! – Сосед Макс усмехнулся и скрылся за дверью, чтобы через пару минут явиться с внушительного вида свертком. – Демонстрирую!
Сверток в мгновение ока трансформировался в спальник, с виду вполне себе чистый, возможно, даже отмывать не придется. А сосед Макс уже улегся сверху, забросил руки за голову, посмотрел на Алису снизу вверх.
– Берешь?
– Не валяйся на моем спальнике!
– Значит, договорились! – Он встал, шагнул к Алисе, протянул руку. – По рукам?
– По рукам. – Алиса не любила прикосновений, но его ладонь оказалась широкой и горячей – уютной.
– Я тут взял на себя смелость… – Из заднего кармана джинсов он достал шоколадку. Шоколад Алиса любила так же сильно, как и кофе.
Соседа Макса она тоже полюбила. Не сразу и не с бухты-барахты. Им обоим понадобилось время. Ему – меньше, ей – больше. Многим больше. Доверять людям Алиса разучилась еще в одиннадцать, и сейчас приходилось учиться заново.
Макс был айтишником. На момент их первой встречи – молодым, но подающим надежды, а на момент их первой совместно проведенной ночи уже матерым и востребованным. Он мог позволить себе приличную квартиру в центре, но продолжал жить в однушке в спальном районе. Алиса не сразу поняла, что это из-за нее. А когда поняла, все равно не поверила. О ней никогда никто не заботился. То есть заботились, конечно, но формально, для галочки. Был лишь один человек, но вспоминать о нем было так больно и так стыдно, что Алиса заставила себя забыть. Почти забыть…
Ее собственная карьера тоже шла в гору. Она еще училась на журфаке, но уже писала статьи для крупнейших журналов страны. Так уж вышло. То ли повезло, то ли перо ее оказалось правильной остроты, а поднимаемые темы интересными для широкой общественности. Как бы то ни было, но общественность и начальство к Алисе благоволили, перспективы вырисовывались радужные. А Макс все чаще и чаще стал поговаривать о том, что старость уже не за горами и пора бы начинать вить гнездо или устраивать берлогу. Это уж как Алисе больше понравится.