Шрифт:
Альфред Элтон Ван Вогт
А дом стоит себе спокойно...
(или "Вечный дом")
Перевод Ю. Семенычева
Пролог
Погруженное в бездну мрака сознание смутно отреагировало на чей-то мужской голос:
– А я ведь, доктор, уже слышал о подобного рода ранах, но видеть их до сих пор не приходилось.
Мелькнула мысль: значит, впившаяся в него на той улочке пуля только ранила, и он жив. Все ещё жив! Но взметнувшееся было ликование исчезло, как туман, и снова - штопором в глубокий сон. Когда вынырнул из него вторично, говорила уже женщина:
– Это Таннехилл... Артур Таннехилл из Альмиранте,
– Точно?
– Еще бы! Я же секретарша его дяди. И узнала бы племянника, где угодно.
Впервые подумалось: у него есть имя, место рождения. Внезапно он ощутил, что его обхватили и приподняли.
– Отлично, - прошептал кто-то.
– Выталкивайте его в окно.
Стало болтать из стороны в сторону. Хохотнули, а женщина проронила:
– Если космолет не придет вовремя, я...
Затем возникло неясное впечатление, что его куда-то мчало с глухим ворчанием. Но тут же внимание целиком переключилось на мужчину.
– Разумеется, на похоронах будет полно народу. Крайне важно, чтобы он выглядел, как настоящий покойник...
Все его существо бурно противилось самой идее, что ему отведена роль заштатной пешки в каком-то диком кошмаре. Но тело словно парализовало, и он не смог даже шелохнуться, услышав - это было чуть позже, хотя и неясно когда именно, - торжественные и величавые звуки погребальной музыки. Особенно жуткое чувство возникло в момент завинчивания крышки над ним. А также, когда раздался тупой звук стукнувшегося о дно могилы гроба. Разум изнемогал от навалившейся со всех сторон тьмы, но он отчаянно сопротивлялся ей, одновременно понимая, что находится в непробудном сне.
Он все ещё лежал в гробу, когда в лицо пахнула свежая струя воздуха. Таннехилл пошевелил рукой. Сверху и сбоку - обито сатином. Но все приятнее холодило ноздри. Его сковал ужас. Послышался шум. Явно копали. Кто-то вскрывал могилу. Наконец мужской голос произнес:
– Превосходно... Быстро вытаскивайте гроб. Космолет уже здесь.
И опять он сорвался в беспамятство. А очнулся уже на больничной койке.
1
До Рождества оставалось три дня, и Стивенс засиделся в тот вечер на работе допоздна, разгребая текучку в надежде встретить праздники с легкой душой.
Позднее пришлось признать, что это обстоятельство оказалось одним из самых решающих в его жизненной судьбе.
Незадолго до полуночи, когда он уже расставлял по своим местам понадобившиеся ему книги по юриспруденции, раздался телефонный звонок. Машинально взяв трубку, он произнес:
– Эллисон Стивенс слушает.
– Это из телеграфной службы Вестерн Юнион, - отозвался женский голос.
– На ваше имя, мистер, поступила телеграмма. От Уолтера Пили из Лос-Анджелеса.
Пили был таким же адвокатом, как и он, но занимал более высокое положение, являясь управляющим всем состоянием семейства Таннехиллов. Именно он назначил Стивенса на его нынешнее место, поручив вести такого же рода дела, но в локальном масштабе - в городе Альмиранте. "Что стряслось?" - подумалось ему.
– Зачитайте, пожалуйста, текст.
Девушка на том конце провода четко, с расстановкой изложила содержание:
"Артур Таннехилл находится или вот-вот прибудет в Альмиранте. Будьте готовы к встрече, но не беспокойте его по пустякам. Советую представиться ему после праздников. Мистера Таннехилла только
Положив трубку, Стивенс задвинул ящик письменного стола и бросил взгляд в панорамное окно. Снаружи мерцало всего несколько огоньков. Правда, основная часть города с этой стороны кабинета не просматривалась. Ни единого проблеска в вязкой черноте небес, ничто не указывало на то, что в каких-то сотнях метров раскинулся могучий океан.
Молодого администратора смутила эта телеграмма. У него сложилось впечатление, что и сам Пили был озабочен и растерян. В любом случае его советы были на руку. Если наследник имущества Таннехиллов окажется человеком с причудами, придется держать ухо востро. Стивенс вовсе не собирался терять своего места. "Позвоню-ка ему завтра, - решил он, - скажу только, что я полностью в его распоряжении. Если не придусь ему по душе, то задержусь в этом городишке ненадолго..."
Он покинул кабинет, заперев его на ключ. Но едва успел сделать несколько шагов по коридору, как услышал пронзительный женский крик, буквально вопль, раздавшийся где-то в чреве огромного здания.
Остановившись, он прислушался. Но если днем все вокруг кипело и бурлило, то в этот поздний час, наоборот, было пустынно и почти безмолвно. "В качестве управляющего, - подумал он, - я обязан выяснить, что тут происходит..."
Он решительно, крупно и быстро вышагивая, подошел к лифту и нажал на кнопку вызова. Несколько секунд спустя его радостно приветствовал Дженкинс, ночной лифтер.
– Хэлло, мистер Стивенс, поздненько вы что-то сегодня... Я...
Адвокат прервал его:
– Билл, кто там торчит ещё наверху?
– Кто?.. Как... В 322 засели эти индейцы... Поклонники уже не знаю какого там культа... Они... А что, собственно говоря, случилось?
Стивенс нехотя пояснил. Он уже сожалел о своей слишком импульсивной реакции. Индейцы - члены какой-то там экстравагантной секты! Припомнилось, что согласно журналам занятости здания, 322 офис занимала мексиканская фирма.
– В сущности, - продолжал Дженкинс, - это не совсем индейцы. Кроме двоих, у всех остальных довольно белая кожа. Но Мэдж, уборщица, как-то рассказывала мне, что у них там все забито каменными статуэтками ещё доколумбовых времен.
У Стивенса сразу же всплыло в памяти где-то прочитанное упоминание о том, что состояние Таннехиллов частично складывалось из доходов от торговли предметами искусства, относившимися как раз к этой давней эпохе. Тотчас же вся ситуация предстала в неприглядном свете: арендаторы 322, должно быть, являлись довольно убогими людьми с дурными нравами.