А единороги будут?
Шрифт:
– Кто станет отцом моих детей, позволь мне решить самой, - прервала я Рикиши и, под настороженно-напряженным взглядом Нибраса, наконец-то, уселась позади Ярима.
– Нечисть опять вам мозги запудрить пытался? – с сочувствием в голосе поинтересовался гном. Очень тянуло ответить в его стиле, коротко и грубо. Но я лишь отрицательно помотала головой и лишь спустя минуту выдавила:
– Наоборот, он мне их очень усердно прочищал.
Обернувшись на Рики и оценив, что его внешнее состояние вновь улучшилось, я облегченно выдохнула.
Наши отношения перешли на очередной виток, и будут ли они развиваться дальше или зачахнут – зависит только от него. Но любовь – это чувство, не подвластное разуму, и по команде оно не уходит. Да и ничего нового я не узнала. Наоборот, мне признались, что сыграть безумную влюбленность в меня было бы просто, потому что это было бы «всего лишь небольшим преувеличением тех чувств, что я испытываю к вам». И его последние слова, про чудесного отца… Он ведь как-то упоминал, что нетопыри – бездетны. А я, по его мнению, достойна нормальной семьи и детей. Так что за меня все решили, как обычно, со мной не посоветовавшись.
И, главное, ведь моя любовь – это его пропитание. Действительно, наговорил бы мне кучу признаний, я бы растаяла и, может, даже не заметила, что в куче отсутствует самое главное. А если бы добавил пару-тройку поцелуев и хороший секс… Правда, мысль о хорошем сексе не кажется уже такой привлекательной, как пару дней назад. Каким-то не тем путем мы идем… Совсем не тем. И, вместо того, чтобы удерживать, обманывать и запутывать, Рики недвусмысленно намекнул, что считает Бхинатара более подходящей для меня парой. Подозрительная какая-то честность, во вред себе.
Мы в пути уже пятые сутки, а я уже умудрилась запутаться в собственных чувствах, как котенок в клубке шерсти.
– Ты же понимаешь, что он тебя не любит, - прошелестел голос у меня в голове.
– Кто это «он»? – прикинулась я дурочкой, одновременно, прижав к себе покрепче Ярима.
– Хочешь, мы сделаем так, что полюбит?
– Без вас обойдусь! Я прекрасно знаю, что достойна любви, и если кому-то не хватает мозгов, чтобы это понять – не мои проблемы. Подрастет и прозреет.
Голоса опять странно зашелестели, смеясь то ли надо мной, то ли над моей шуткой.
– На самом деле, ты не веришь в то, что говоришь… Ты недостойна любви. Ты ничто… Обуза, которую таскают с собой только потому, что в тебе течет нужная для ритуала кровь. С твоим мнением не считаются, все решают за тебя и без тебя. Ты как маленький ребенок, за которым надо постоянно следить, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Ты слабая, глупая, беспомощная…
Да, тема была выбрана почти идеально. Но они упустили один важный нюанс, – я сама неоднократно твердила себе что-то очень похожее и регулярно опровергала, доказывая обратное. Я – не обуза. Маленькие дети со временем вырастают. В глупости меня обвинять, вообще, смешно. Физически, конечно, не помешало бы собой заняться, тут доля правды есть. А так… Бред…
– Ты для них всегда будешь чужой. Человек. Низшее существо.
О, пока я отвлеклась, пластинку сменили. Странно, но даже это не задевает. И здесь они опоздали, – я уже успела отпереживать и договориться сама с собой.
– Ярим, давай анекдоты рассказывать?
– Анекдоты? Да, самое время! – воодушевился гном, у которого тоже начал вырабатываться иммунитет к этим шелестящим гадам.
Так что мы опять веселились всю дорогу. Причем, так как на этот раз купол я не ставила, вскоре к нашему веселью присоединились и все остальные. Даже Рикиши вспомнил несколько смешных историй, а уж Нибрас ими просто фонтанировал.
Я с трудом удержалась, чтобы не рассказать всем анекдот про кошку и гнома. Когда кошка и гном встречаются, и кошка спрашивает: «Ты кто?», а гном отвечает: «Я – гном. Пакощу людям. Порчу вещи, ору по ночам, спать не даю. А ты кто?». И кошка, подумав, отвечает: «Тогда я тоже гном».
Анекдот был очень в тему, но не хотелось обижать Ярима.
Естественно, часть анекдотов из нашего мира встречалась в этом. Например, именно Ярим рассказал про бороду:
«Приходит сын к отцу и спрашивает:
– Пап, ты, когда спать ложишься, бороду на одеяло или под одеяло кладешь?
– Да, знаешь, как-то не задумывался.
Через несколько дней злющий отец, с кругами под глазами от недосыпа, подлетает к сыну:
– Ах ты, зараза, любопытная! Неделю уже спать не могу - и так неудобно, и так неудобно!».
Понятное дело, больше всего страдали те расы, которых пока в нашей компании не было. «Почему орки едят сырое мясо? Потому что готовить не умеют!».
Под конец мужчины, контролирующие выборку историй сразу по двум критериям, слегка расслабились, и Нибрас рассказал про двух орков, подкравшихся к купающимся эльфийкам, а те выскочили голые из воды, похватали луки… А орки стоят, не убегают, пялятся на девушек. Вот одна из эльфиек спрашивает: «Вы что, никогда голых женщин не видели?». «Видели, но нам интересно, откуда вы стрелы доставать будете!»
Тут я вспомнила про Сальваторе и анекдоты про Дзирта. И рискнула одним из них поделиться с народом, чуть адаптировав, для лучшего понимания:
«Один рыцарь объявляет своему другу, темному эльфу:
– Я собираюсь убить дракона Ледяную Смерть!
На что темный эльф уточняет:
– Ингелоакастилицилиана, что ли?
– Ингело... слушай, как ты это выговариваешь?
– Я Дзирт До`Урден из Дома Дармон Н`а`шезбернон, Девятого в Мензоберранзане. И после этого я не выговорю имя какого-то дракона?!»
Народ чуть с ящеров не попадал от смеха, причем оба дроу - тоже. Я облегченно выдохнула, но, на всякий случай, мысленно извинилась перед Бхинатаром.
– Ничего, госпожа, вот когда попадем к светлым эльфам, вы поймете, что наши имена очень простые, - ответил тот вслух, сверкнув белозубой улыбкой и подмигнув Чхару.
В общем, несмотря на не очень приятное начало, этот переход оказался еще более веселым, чем первый.
И, когда мы, уставшие, устроили привал и сели перекусить, сразу чувствовалось, что мы сплоченное единое целое, особенно по сравнению с обстановкой во время завтрака. Смех – он, вообще, сближает. Тем более, учитывая то, что все восемь часов, я, вместо того чтобы страдать над своими надуманными проблемами, бдила за общей атмосферой, подшучивая то над одним, то над другим, незаметно и исподволь дирижируя каждым, чтобы никто не чувствовал себя обиженным, не замыкался в себе, не надувался, не увлекался целенаправленными остротами о какой-то конкретной расе…