А ЕСТЬ А
Шрифт:
Подобно тому, как благосостояние не дается просто так, без всякой причины, не существует и любви без причины, и ни одно чувство не возникает без причины. Чувство возникает в ответ на то, что происходит вокруг, это оценка, основанная на определенных нормах. Любить значит ценить. Тот, кто утверждает возможность оценивать, не имея ценностей, любить тех, кого вы считаете недостойными, утверждает тем самым, что, лишь потребляя и ничего не производя, можно разбогатеть и что золото и бумажные деньги одинаково ценны.
Заметьте, что такие люди не ждут, что вы станете чего-то беспричинно бояться. Добравшись до власти, они оказы ваются специалистами в изобретении средств запугивания, причин бояться у вас при таких правителях в избытке,
Любовь есть признание ценностей, величайшая награда за те нравственные качества, которых вы достигли как личность, эмоциональная плата за радость, которую человек получает от добродетелей другого. Ваш моральный кодекс требует лишить любовь ценностного содержания и отдать ее первому встречному бродяге, требует любить его не за достоинства, а за их отсутствие, не в награду, а из милости, такая любовь не плата за добродетель, а чек на предъявителя за порок. Согласно вашему моральному кодексу цель любви – освобождение от оков нравственности, любовь выше моральной оценки, истинная любовь превосходит, прощает и переживает любое зло, и чем сильнее любовь, тем больше недостатков прощается тому, кого любят. Согласно этому закону любить за добродетели мелко и очень по-человечески; любить за недостатки – свойство божественной природы. Любить тех, кто достоин любви, своекорыстно; любить недостойных жертвенно. Вы в долгу перед теми, кто недостоин любви, вы должны их любить, и чем менее они достойны, тем более вы должны их любить; чем отвратительнее объект любви, тем благороднее ваша любовь; чем менее разборчивы вы в любви, тем это добродетельней, – а если вы способны превратить душу в мусорную свалку, равно доступную для всех, если вы способны перестать ценить моральные ценности, вот вы и достигли наконец нравственного совершенства.
Такова ваша мораль жертвенности. Перекроить жизнь тела по образу скотного двора, а жизнь духа превратить в мусорную свалку – вот два ее идеала, похожих как две капли воды.
Такую цель вы себе поставили – и вы ее достигли. Отчего же вы теперь жалуетесь на бессилие человека и тщетность его стремлений? Не потому ли, что искали разрушения и теперь не способны процветать? Не потому ли, что не нашли радости в поклонении боли? Не потому ли, что смерть как критерий ценностей не привела вас к жизни?
Степень вашей способности к выживанию определяется степенью нарушения вашего же морального кодекса, и все же вы считаете проповедующих его друзьями человечества; вы проклинаете самих себя и не осмеливаетесь усомниться в их побуждениях и целях. Взгляните на них сейчас, ведь вы стоите перед решающим выбором – если вы выбираете гибель, погибайте, так до конца и не осознав, как дешево и сколь ничтожному врагу вы отдаете свою жизнь.
И фанатики силы, и фанатики духа, исповедующие жертвенность, – микробы, поражающие вас и проникающие через одну-единственную рану: страх перед необходимостью положиться на собственный разум. Они утверждают, что их инструмент познания, их сознание выше разума, – словно у них есть блат в небесной канцелярии, откуда им по секрету дают советы, утаиваемые от других. Фанатики духа заявляют, что у них есть еще одно чувство, которого недостает вам, – это особое шестое чувство противостоит вашим пяти. Фанатики силы не заботятся о том, чтобы отстаивать некое притязание на экстрасенсорное восприятие, – они попросту заявляют, что ваши ощущения субъективны, необоснованны, не отражают реальности, а их мудрость состоит в том, что они неким непонятным образом способны видеть, как вы слепы. И те и другие требуют, чтобы вы свели на нет
Они претендуют на знание способа существования бесконечно более высокого, чем удел вашего земного бытия. фанатики духа назьгоают это другим измерением, суть которого – отрицание измерений. Фанатики плоти называют это светлым будущим, суть его – отрицание настоящего. Чтобы существовать, надо обладать определенными свойствами. Какие свойства они могут приписать своим высшим сферам? Они продолжают рассказывать вам, чем это не является, но никогда не говорят, что же это такое. Все определения, которые они могут подыскать, суть отрицания: Бог есть то, что не дано познать ни одному человеку, говорят они и после такого заявления требуют считать это знанием; Бог – это не человек, небеса – это не земля, душа – это не тело, добродетель – это отсутствие выгоды, А – это не А, восприятие не связано с чувствами, знание не связано с разумом. Определения, которые они предлагают, ничего не определяют, лишь сводя все к небытию, нулю.
Фанатиков, которые допускают мысль о существовании такой вселенной, основным показателем которой является нуль, можно назвать пиявками-кровопийцами. Только пиявка хочет избежать необходимости в знании того, что субстанция, из которой состоит ее личная вселенная, – это кровь других.
Какова же природа того высшего мира, в жертву которому приносят мир существующий? Фанатики духа проклинают материю, фанатики силы – выгоду; первые хотят, чтобы человек приобретал, отказываясь от земли, вторые хотят, чтобы человек унаследовал землю, отказываясь от любых приобретений. В их нематериальных мирах, в которых не существует выгоды, текут молочные и кофейные реки, стоит приказать – и из скалы потечет вино, стоит открыть рот – и с небес посыпятся пирожные.
Для прокладки железной дороги длиной в милю на этой материальной земле, где всякий гонится за выгодой, нужна масса благих качеств – ум, целеустремленность, энергия, мастерство; а в их нематериальном мире, где выгоды не существует, стоит пожелать – и можно совершить путешествие на другую планету. Если же честный человек спросит ак. их: «Как?» – они с праведным гневом ответят, что такими понятиями мыслят лишь вульгарные реалисты, а высший дух оперирует иными представлениями вроде: «как-нибудь». Награды на этой земле, ограниченной материей и выгодой, можно добиться работой мысли; а в свободном от таких ограничений мире награда достается по желанию.
В этом и заключается весь их жалкий секрет. Секрет всех их эзотерических философий, всей диалектики и шестых чувств, уклончивых взглядов и резких слов, секрет, ради которого они разрушают цивилизацию, язык, промышленность и ломают жизни людей, секрет, ради которого они оглушают и ослепляют сами себя, растаптывают собственные ощущения, затуманивают собственный разум, цель, ради которой они сводят на нет абсолют разума, логики, материи, бытия, реальности, – и все ради того, чтобы воздвигнуть на этой шаткой, туманной основе один-единственный священный абсолют: собственное желание.
Закон тождества – вот то ограничение, которого они стремятся избежать. Свобода, которой они ищут, – это свобода от факта, что А остается А, сколько бы они ни рыдали или впадали в истерику; что река не станет молочной, несмотря на их голод; что вода не потечет в гору, сколь бы это ни было для них удобно; и если им захотелось бы провести воду на крышу небоскреба, понадобились бы разум и труд, – в этом деле каждый дюйм водопроводной трубы намного важнее всех чувств. Чувства не способны изменить движение ни единой пылинки в космосе, как и природу ни одного совершенного ими действия.