А этот пусть живет
Шрифт:
Они запомнили его "Мерседес", когда обе машины встретились на аркановской трассе. По номеру установили владельца автомобиля, используя свои связи в органах, или попросту спросили того самого рыжего гаишника, сунув старлею в лапу. А потом, проезжая мимо "Сакли", засекли его, Советника, "Мерседес".
А дальше - все яснее ясного...
Из черного джипа между тем вышли два человека с азиатской внешностью. Тот, что помельче габаритами, был одет в зеленую ветровку - значит, это он инсценировал кражу ноутбука. Ловок, мерзавец, ничего не скажешь.
Как
– Ян, ты останешься в джипе, а ты, Чанг, - он перевел взгляд на другого азиата, с комплекцией борца сумо, - поведешь "мерина".
Здоровяк молча залез в салон "Мерседеса". Ян, который, похоже, сам хотел порулить им, посмотрел вслед подельнику не без зависти.
Впятером они загрузились в джип.
– Надень-ка, Ян, на пацанов наручники, чтоб ручонки свои шаловливые не вздумали распускать, - распорядился Канат.
– Да пошарь у них по карманам. Если есть стволы - изыми. Оружие теперь ребяткам ни к чему - с нами они в полной безопасности, - ухмыльнулся он.
Азиат во исполнение приказа своего бригадира полез в баул, который лежал в задней части салона.
Гангут сразу же посмотрел на Советника: что делать? Ясно, что они сидят по уши в дерьме, но балаковский бригадир безгранично верил в возможности помощника Прохора, как человека, способного выкрутиться из любой безнадеги. Такое уж мнение сложилось в группировке о Советнике.
Сейчас косоглазый роется в сумке, тот, кого называли Тумом, уселся за руль и положил пушку в карман. Ствол в положении на изготовку был только у Каната, и Гангут, будь на то его воля, попытался бы выбить оружие из рук хураловца, пока еще наручники не надеты. А потом дал бы деру через Минку, прямо сквозь гущу машин. Он умеет от них увертываться - даром, что ли, десяток лет на дорогах автоподставами занимается. А пулей его там уже не достать.
Но сейчас все решал Окунь, как старший по положению в группировке. А тот молчал, никаких знаков не подавал. Потому Гангут и не противился, когда у него забирали ПМ, и покорно протянул Яну свои запястья под наручники.
Когда все эти же процедуры проделали с Советником, к нему обратился Канат:
– Ну, давай, Окунь, колись. А то Ян, - кивнул он на азиата, - у нас большой специалист по всяким там китайским пыткам.
Перед Советником стояла непростая задача. Если расскажет все, что знает, а знает он, кстати, совсем немного, то хураловцам станет не нужен. Тогда, весьма вероятно, его ждет судьба Ряхи и Пионера. Но не менее опасным выглядело и игнорирование вопросов Каната.
– Мы всего-навсего ищем Финка, который украл наш общак, - осторожно начал он.
– Но разве вы его не нашли?
– Да, но он от нас сбежал.
– Как?
Советник пожал плечами:
– Сами хотели бы узнать.
– Загадками говоришь, Окунь, - поморщился Канат.
– Где вы взяли Финка?
– На его хазе, в Сокольниках.
– Как узнали об этой хазе?
И тут Советник осознал простую вещь: сказав то, что есть на самом деле, он хотя бы временно гарантирует себе жизнь. А там, по ходу дела, видно будет...
– В охранном предприятии "Центурион" работает один человек, который дал нам такую информацию. Фамилия его нам неизвестна, но опознать мы этого парня сможем.
Конечно, не стоило говорить, что в лицо того детектива знает только Гангут - тогда от Советника могли бы избавиться как от обременительной обузы, леса вокруг достаточно.
Канат некоторое время размышлял, а потом произнес:
– Может, ты по делу базаришь, Окунь, а может, и нет. Придется Яну все-таки с тобой поработать.
Советник понятия не имел, что из себя представляют "китайские пытки" в исполнении этого Яна - будут ли они чисто физического характера или психотропного. Но одно выглядело совершенно ясным - не являясь садомазохистом, большого удовольствия от них не получишь. И, когда Ян, восприняв намек своего бригадира, как прямое указание к действию, вновь полез в баул, Окунь поспешно произнес:
– Только зря теряешь время, Канат! Если вы хотите опередить того, кто похитил Финка, медлить не стоит - ведь этот человек, конечно же, тоже ищет ваш товар и, скорее всего, знает, где он находится.
Советник решил блефануть, но теперь не на совсем уж пустой карте: к этому времени он практически не сомневался - Финка выкрали из "ракушки" не по заказу хураловцев, а потом кассир сбежал уже от этого неизвестного похитителя.
Впрочем, не такой уж он и неизвестный...
– Подожди, Ян.
– Канат внимательно всмотрелся в лицо Советника.
– Ты чего-то недоговариваешь, братан. Я чувствую, ты еще что-то хочешь нам сказать. Ты ведь знаешь, кто увел у вас Финка, так?
Окунь действительно хотел перевести стрелку на Куцего, тем более что он находится где-то поблизости и его можно быстро подтянуть сюда по мобильнику, если браток, конечно, телефон включил. Но, так или иначе, оперативно его разыскать не составит труда - он либо еще в Арканово, либо едет по Минке в Москву. Возможны, конечно, и другие варианты, но они все же маловероятны.
Да, наверно, можно обменять свою жизнь на жизнь Куцего, убедив хураловцев, что тот начал охоту за балаковским общаком, вложенным в некий товар, для чего обладает необходимой информацией. Для Каната - это вполне реальная личность, не то что какой-то безымянный, мифический, как он, видимо, считает, детектив из "Центуриона".
Но как провернуть такой размен при Гангуте? Куцый - его любимец и заместитель и, по мнению бригадира, не причастен к побегу Финка. Сдав Куцего хураловцам, убийцам Пионера и Ряхи, Советник сразу растеряет в глазах Гангута весь свой авторитет и в дальнейшем не только не сможет рассчитывать на поддержку бригадира, но, пожалуй, станет его врагом, объектом для мести.
– Я этого не знаю, - с подчеркнутой неуверенностью произнес он.
– Вы легко можете установить правду, допросив нас с Гангутом по отдельности, а потом сопоставив наши ответы.
Для Каната, однако, этот намек оказался слишком тонким.
– Вы тут не в ментовке, а мы вам - не опера!
– злобно выпалил он. Говори все, что знаешь, сука!
– И, поскольку Окунь молчал, повернулся в сторону азиата: - Действуй, Ян.
Советник сразу же попытался запудрить Канату мозги другой версией: