А КАПЕЛЛА
Шрифт:
Еще бы! Накануне вытаскивание его задницы из стольких передряг превзошло все мыслимые границы! И это за один только вечер!
Да, после вчерашней пати кто угодно не проснется! Всё было не просто «на уровне» – они с друзьями, вне всякого сомнения, превзошли сами себя! Но то, что они вытворили на этот раз, было как-то… размыто… нечеткие очертания лиц и имен… скандал или легкая перепалка… ничего конкретного – так, какие-то бессвязные обрывки… К чему вспоминать?
И сегодня он сам тоже бы дрых до самого позднего вечера, если бы не работа…
…Мечты, мечты…
…Пить надо было меньше!
Но посидели они с мужиками знатно и перебрали-то… «совсем чуток»… Хотя машину ему всё же пришлось оставить у бара…
…Отдельный респект тому, кто придумал такси!
Водила оказался пацаном «что надо» – домчал с ветерком и на волне шансона…
Но после он помнил лишь звук разрывающегося над ухом будильника.
В промежутке до… – провал…
После будильника – кофе и аспирин. И всё равно смертельно хотелось спать и мутило.
Две следующие чашки тоже не особенно помогли – раздражало всё.
К тому же он словно слышал раздающийся вокруг себя храп – потеряв всякий стыд, его ангелы спали! Беззаботные и счастливые! Похоже, что даже эти суперответственные небесные создания, разозлившись вчера на него окончательно, напились сами… да так, что… хоть из пушки пали!
Но когда он проснулся, на часах было всего лишь восемь…
…Сейчас – двенадцать! Прошло полдня, а эти бездельники бессовестно продолжали игнорить свои прямые обязанности!
Предатели! У него проблемы, а им хоть бы что! Просто какая-то повальная спячка! И это посреди рабочего дня!
Как же всё задолбало!
…Разъяренные водители, продолжая гудеть, теперь спешно объезжали его, покручивая пальцами у висков или продолжая грозить кулаками. Еще повезло – ведь время для всех самое ценное, и на дурацкие разборки со всякими психопатами типа него его просто нет…
Признаться, чувствовать себя недоумком ему еще не приходилось… Но, говорят, всё когда-то бывает впервые…
Злость внутри него просто клокотала – ни на кого нельзя надеяться!
Горячий воздух обжигал горло – страшно хотелось пить, а минералка осталась там, в машине… Всё было плохо и еще хуже…
…А его ангелы спали себе абсолютно беспробудным сном!
«Пьяницы!» Хотя… кто бы говорил!
И тем не менее совершенно бессмысленно продолжать уповать на помощь этих слабаков с крыльями…
…Уже всё случилось. И ничего не исправить.
Все маски сорваны.
Имена названы. Причем громко и вслух.
Осталось только одно – осознать.
А после – не сойти с ума.
А вот это уж как пойдет!
Но начало (а скорее продолжение) было многообещающим…
…Впрочем, как обычно…
Вот это скорость! Обалдеть! И ветер… такой холодный и колючий… прямо в лицо… точно тысячи игл вонзаются в тебя… а ты летишь…
Но этот спуск – он такой неровный… и упирается в огромный сугроб…
А вокруг – вечерний парк, сосны…
Темно…
Но одинокие фонари заставляют снег искриться, точно всё еще светит солнце…
А под ногами – зеркальная ледяная гладь, уносящая их вниз по ледяному склону…
И так здорово катиться по нему, прильнув друг к другу и держась за руки! Даже несмотря на то, что на их пути сплошные трамплины – попробуй удержись на ногах! Не горка, а полоса препятствий!
Но он так крепко держит ее за талию, так уверенно прижимая к себе, что она доверчиво и ничего не боясь балансирует вместе с ним, едва удерживая равновесие…
Но ноги не слушаются… Слишком скользко… И, не удержавшись, но уже в самом конце ледяного пути они всё же падают… вместе… в этот большой искрящийся сугроб из хрустящих на морозе снежинок…
Ее меховая шапка летит в сторону, а волосы рассыпаются по пушистому мягкому снегу золотыми каштановыми прядями… И он слышит ее звонкий смех… упав почти поверх нее, он нависает над ней, замерев лишь на мгновение…
Им пятнадцать…
Они впервые так близко…
Впервые так пристально смотрят друг другу в глаза…
…А сверху тихо падает снег, будто благословляя…
Они оба родились и выросли в Питере…
Он – высоченный еврейский мальчик с черными как смоль волосами и огромными карими глазами…
И она – миниатюрная, слегка восточная девочка с внимательным изумрудным взглядом и упругой волной шикарных золотисто-каштановых волос, собранных в пышную косу…
А еще они учились в одном классе. И никогда не ладили.
«Ну и лох!» – «Выдра!» – всегда привычно и наперебой дразнили они друг друга. Потому что были слишком разными.
Ведь она – вся такая правильная, с удовольствием и очень ответственно занимающаяся общественной работой (комсомольские собрания, стенгазеты, походы), считала его чем-то вроде балласта: «Лоботряс!»
И не удивительно! Ведь по тем временам он – настоящий диссидент, демонстративно игнорирующий всю эту «коммунистическую дребедень».
«Как вообще можно верить во всю эту чушь?!»
Когда она – прилежно учившаяся, показывающая своими успехами пример отстающим, – видела, как он откровенно и вызывающе ленился, то даже не могла и представить себе, что на самом деле он фантастически умен.
И что, собственно, именно это и спасало его от перевода в вечернюю школу.
«Позор!» – без конца твердила ему классная.