А мы с тобой не чужие
Шрифт:
Едва заметно киваю: не волнуйся, отыграю, как надо.
Андрей выходит, а я остаюсь стоять у кровати, не зная, что мне делать дальше.
— Дашенька, сядь, — она едва ощутимо указывает мне на стул рядом с ее кроватью.
Сажусь, чувствуя себя последней сволочью. Нехорошо обманывать родителей.
— Ты мне снилась, — тихо говорит она. — И дочка твоя снилась…
Накрывает мою руку своей, а у меня сердце летит куда-то вниз. Откуда она знает про дочь?! Андрей не мог ей сказать, он не в курсе. Никто не в курсе, только моя семья и Юлька.
Хмель сразу отпускает,
— С ней все хорошо, Даша, — шепчет мне Нина.
— Откуда вы знаете?.. — спрашиваю я и чувствую, как по щекам медленно ползут горячие слезы. О дочке со мной никто не говорил уже давно – после того, как меня выписали из больницы, из-за моих истерик в нашей семье наложили табу на эту тему.
— Мертвые иногда говорят с теми, кто на пороге смерти, — поясняет она. — Просто знай – с твоей дочкой все хорошо там, наверху. А Андрюшу ты береги. Очень он тебя любит. Ему жить дальше надо, а он меня все не отпускает. Я его гоню отсюда, гоню, а он здесь ночует… Обещай, что не оставишь его одного?
— Не оставлю, — чувствуя, как что-то больно колет в сердце, обещаю ей. Я еще не понимаю, что это за боль, но она уже есть. Уже живет там, и это что-то новое. То, что до сегодняшнего дня я упорно не хотела замечать.
— Спасибо, родная, — шепчет она. — Иди, а то он тебя заждался.
Я растерянно киваю. Медленно поднимаюсь со стула и пячусь к двери.
В голове туман. Андрей выводит меня во дворик, а у меня из груди рвутся всхлипы.
— Даша… — Новиков растерян. Мечется, усаживает меня на утопающую в зелени лавочку.
— Прости меня, пожалуйста! Если бы я знал, что моя мама произведет на тебя такое ужасное впечатление, я бы тебя не просил со мной ехать, — сокрушается он.
Помявшись, садится рядом, гладит меня по руке. Я чувствую, что ему неловко, но не могу объяснить, что это не из-за вида его мамы. Просто плачу, плачу… Как же давно я не плакала из-за дочки! Когда в твоей семье на тему горя наложено табу, оно все копится, копится внутри, а сейчас будто плотину прорвало… Слезы льются ручьями, и кажется – это слезы облегчения. Спустя два года я внезапно проснулась ото сна, в котором находилась после смерти моей малышки. А ведь мне было так мало надо! Не шубы, не машины, не докторская диссертация в подарок, а всего лишь, чтобы со мной хоть кто-нибудь поговорил о том, что произошло! Я бы пробудилась раньше. Может быть…
Новиков неловко прижимает меня к своей груди, гладит по волосам, по спине, и я вдруг ловлю себя на том, что мне хорошо вот так сидеть в тишине сада на лавочке в его объятиях.
— Сухорукова, мы с тобой больше вместе пить не будем, — слышу его потерянный голос и почему-то улыбаюсь.
— Чему ты улыбаешься, Даша? — хмурится он.
Я поднимаю на него глаза.
— Кольцо красивое.
— Оставь его себе. Пусть будет подарок.
— Не могу. Вдруг у тебя невеста появится? Ей подаришь…
— Не появится, Даш. Я одиночка. У меня в планах ничего подобного нет, потому и попросил тебя подыграть. Ты – беспроигрышный вариант: наглухо замужем.
На несколько мгновений между нами воцаряется молчание. Беспроигрышный
— Мой муж явился в деканат с охраной. Похоже, сейчас вскрывает дверь твоего кабинета, чтобы меня спасти, — вспоминаю я.
— Едрит Мадрид. Серьезно, что ли?
— Угу. Мне Оля звонила. Я предложила ей полицию вызвать.
— Что он у тебя курит там в офисе?
— Не знаю.
Мы несколько мгновений смотрим друг на друга, а потом начинаем смеяться. Долго, истерично, до коликов в животе. Нет ничего смешного в том, что Сережа ворвался в институт и напугал Олю, но нам смешно.
Прорывается звонок в моем мобильном телефоне. Я смотрю на экран – снова Оля.
— Надо ехать, — смахивая проступившие на глазах слезы, спохватывается Новиков. — Нельзя такое шоу пропустить.
Нащупывает свой телефон, вызывает такси до главного корпуса нашего института.
— Оль, мы уже в пути, — успокаиваю секретаря я, пока мы бежим к выходу из сада.
Глава 10
— Ты не обижайся, но если твой Сережа сломает дверь, то институт за повреждение имущества с него не слезет. Я об этом лично позабочусь, — холодно чеканит Андрей. И столько льда в его глазах, что мне на миг становится не по себе.
— Делайте, что пожелаете, Андрей Игоревич, — пожимаю плечами.
Такси везет нас до центра. Я стеклянным взглядом рассматриваю почти осенние пейзажи за окном. До конца лета осталась одна неделя, а у меня в голове никак не укладывается новая реальность. У Сергея Юля. У них дочь. Она у меня все украла. Воспользовалась моим состоянием тогда, два года назад и сыграла на чувствах моего мужа. Приласкала, залетела и подарила то, что не смогла я - дочь. Даже имя позаимствовала, чтобы заякорить на себе. Прибрала его втихомолку к рукам. Как же жестоко…
Такси притормаживает перед главным входом в корпус, и я замечаю «лексус» Сережи. Как-то нехорошо сосет под ложечкой. Я не нахожу ответа на вопрос о том, почему Сергей, уважаемый бизнесмен, вдруг сорвался с места и примчался с охраной в мой институт? Ни разу ведь не приезжал. А тут явился. Еще и так грубо.
— Я пойду, Андрей, — с тревогой смотрю на вход. — Надо выяснить, что за повод у моего мужа так себя вести.
— Да нечего там выяснять, Даш, — хмурится Новиков. — Он просто думает, что ты ему со мной изменяешь, вот и примчался. Твое сообщение о том, что я тебя не отпускаю в отпуск стало пусковым крючком. И дверь Сережа собирался ломать, потому что уверен – мы с тобой прячемся в кабинете.
Я прикрываю рот ладонью. Все становится на свои места. Ну, конечно! Сергей подумал, что… Сюр какой-то честное слово! Муж, которого я видела с ребенком и лучшей подругой примчался обвинить меня в измене?! Вот теперь я жалею, что не ворвалась к нему в кабинет. Не решилась посмотреть правде в глаза в тот миг. Просчет с моей стороны. Ох, если бы уметь в стрессовых ситуациях мыслить четко и ясно, а не растекаться в непонятное желе!