А обещали сказку…
Шрифт:
Вампир хмуро повернулся к ведьме.
– Объясни еще раз, – напряженно.
– Ты думал, что целуешь Марину, – это сняло чары, – пожала та плечами.
Облегченный выдох обоих.
– А то я как представлю, что бы он со мной сделал в этом теле, – пожаловался кот Хорту.
Я явственно услышала скрежет зубов. Но только зевнула, вспоминая, как мало спала. Так что, свернувшись клубочком, я устало сомкнула веки, чувствуя, как пушистый хвост укрыл лапки.
Вампир отвлекся от девушки и посмотрел на котенка. Минуту или две –
– Но он целовал ее и раньше. – Хорт, тихо.
– Значит, тогда он еще не был влюблен, – пожала плечами фея.
Очнулась я ближе к полудню. Сонно зевнула, мяукнула и встала, выгибая спинку и выпуская коготки из подушечек лап. Вампир лежал рядом. Волосы – в творческом беспорядке, рубашка расстегнута, а длинные черные ресницы чуть подрагивают, касаясь белой кожи лица.
Красивый, спокойный и надежный. И ведь и вправду любит. Даже во сне не отпустил, и теперь я сижу на груди в кольце его сильных рук.
Осторожно переступив через руку, подхожу к лицу и разглядываю.
Идеальная кожа, тонкий длинный нос и высокие скулы. Нет, я помню, что люблю Хорта, просто… Вирх очень красив, и отрицать это было бы глупо. Плюс так заботится обо мне непутевой. Мне вдруг стало очень стыдно за свое недавнее поведение. Ради меня стараются, терпят и вытаскивают из неприятностей, а я… только их добавляю.
Вздыхаю и в порыве благодарности осторожно провожу розовым язычком по кончику его носа. После чего удивленно смотрю в открывшиеся черные, как ночь, глаза. Замираю и делаю шаг назад, спотыкаясь и падая на спину. Впрочем, тут же вскочив.
– Ты не спал?!
– Спал.
– Но… но ты… это просто…
Он положил руку мне на спину, осторожно пододвинул упирающегося котенка к себе и мягко, нежно поцеловал в мокрый розовый нос.
И, судя по рухнувшему в живот и судорожно заколотившемуся сердечку, это был самый романтичный поцелуй за всю мою жизнь.
На кухню я гордо въехала на его руках. Дождалась! Меня таскают на шее, плече или в объятиях и не намекают на признаки лишнего веса. Какое счастье.
Посадив меня на стол, Вирх придвинул плошку с молоком и положил рядом куриное крылышко. Мурз (в виде девушки) валялся здесь же, на лавке, с распухшим животом и устремленным в потолок грустным взглядом.
– Люди – несовершенные создания, – с болью сообщил он, пока я отщипывала кусочки дичи, осторожно лакая холодное молоко. – Пока наешься – сдохнешь.
– Где фея? – Вирх.
Хорт ткнул пальцем в угол. Вампирша как раз смотрела на шею Мурза и облизывала тонким языком нервные губы.
– Есть хочет, – нахмурился Хорт.
– Обойдется. – Мурз.
– Молоко вкусное, – лишь бы тоже что-нибудь сказать.
На меня не обратили внимания.
– Надо как-то поменять вас телами обратно. – Охотник задумчиво смотрел на Вирха.
– А зачем? – Я.
– А ты хочешь остаться в этом теле? – удивленно.
– Ну… – вспоминая, как может быть приятно, когда тебе чешут за ушком, гладят спинку и таскают на руках, – да.
Мурз сел и хмуро на меня уставился.
– Марина! Так нельзя! А замуж?
Довод убил.
– Остаюсь котенком, – мрачно.
Фея хмыкнула в углу.
– Что тут смешного? – Мурз, ошарашенный перспективой и дальше бегать в образе человека.
– А она больше не может колдовать, – хихикнула фея. – Так что и поменяться вы не смо…
Здоровенная сковородка взмыла в воздух и с длинным тоскливым гулом врезалась в противное лицо. Все почему-то посмотрели на меня.
– Врет она все, – смущенно. – Все я умею.
– Интересно, а я умею? – заволновался Мурз. И в кашляющую фею врезалась вторая сковородка. Послышался грохот упавшего тела.
– Ура! – радостно.
Хорт хмыкнул.
– Так, ладно, с волшебством разберемся позже. – Вирх. – А сейчас надо решить, что делать с этой, а затем отправляться в город.
Севшая женщина замерла, настороженно глядя на нас и не ожидая ничего хорошего.
– Предлагаю ее сжечь – надежно, да и не воскреснет больше, – задумчиво, кот.
Фея вздрогнула, что-то шепнула, и ее фигура вспыхнула, окутываясь туманом… А через секунду перед нами сидела миниатюрная белая кошка повышенной пушистости и с длинным шикарным хвостом. Тихое «мяу» заставило Мурза вздрогнуть, а меня – свеситься со стола.
Мурз сел (села?), глядя на кошку расширенными глазами.
– Марин, а можно, я заклинание повиновения на себя перекину? – Напряженно.
Смотрю на девушку, неуверенно киваю.
Широкая улыбка садиста пугает всех.
– Иди сюда, – протягивают к пятящейся кошке руки. – Не обижу… наверное.
У кошки дергается глаз и ухо. Вспышка, туман. И вот уже перед нами – небольшая белая птичка, с клювиком и тонкими лапками.
Мурз обиженно нахмурилась и легла обратно на лавку. Не знаю, кто как, а я вздохнула с облегчением.
– Так как… мне можно остаться с вами? – жалобно. Но продолжая при этом коситься на Мурза.
– Верни меня обратно в мое тело, и можешь оставаться, – махнула я лапкой в полной тишине.
Птичка довольно что-то прочирикала, взлетев под потолок, а еще через секунду – в глазах помутилось, меня сильно мотнуло, и я очнулась на лавке, а перед глазами застыл покрытый паутиной потолок.
Со стола тихо мяукнули. Белая птичка села на балку и вопросительно на меня посмотрела.
Задумчиво кошусь на наяривающего молоко кота, прислушиваясь к бульканью в собственном желудке.
– Мурз.
– А? – не отвлекаясь от плошки.
– А что ты ел?
– Ну… – Мокрая мордочка приподнялась, глаза ностальгически поднялись к потолку. – Кажется, селедку с молочком и сметанкой.