А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы
Шрифт:
Прижавшись к опорам, мы затаили дыхание и прислушались.
Открылась и хлопнула дверь.
— ...шугани их короткой, Стасюк! Задолбали, едрить их через коромысло... Как саранча, ей-богу...
— Моряки? — Привалившись к стенке рядом со мной, Кира тоже узнала сиплый голос того, кого остальные называли «старшиной». И успела шепнуть только одно вопросительное слово, прежде чем сверху раздались звуки басовитой стрельбы. Что-то тяжёлое.
Выстрелы грохотали всего секунду. Но этого хватило, чтобы погоня превратилась в паническое отступление. Эти пацаны дожили до лета вовсе
— Хорош... Вроде все драпают... Вить, Юнга, вы тут? Выходите, чисто!
— Здравия желаю, тыщ старшина!
— Эта шпана за вами что ли гналась?
— Да не, мы тут с утра ждём. Ни на кого не наткнулись. У них какие-то местные разборки...
— Блядь, на костях уже живут, да и те никак не поделят... — Сиплый старшина зашёлся в приступе кашля, шумно прочистил горло и сплюнул. — Проклятые рудники...
Раздался звонкий мальчишеский смешок.
— Что, юнга, радуешься... Хорошие новости?
— Так точно, товарищ старшина! — В отличие от своего взрослого напарника, паренёк выговаривал слова чётко. — Разделиться было отличной идеей. В Одинцове нам повезло, всё нашли. Точнее, не совсем там, а в Сколково. Но это рядом.
— Да я знаю... Хорошо... Вить, до ночи починишь? Надо на связь сегодня выйти, кровь из носу.
— Будет сделано! Разрешите поинтересоваться?
— Про НЦБТ? Картотека, к счастью, почти целая. НИИ закрытый, на отшибе в лесу. Эти детишки им и побрезговали, походу. Пограбили, конечно. Но как-то без огонька. В отличие от радиорынка, туды их в качель...
— И-и-и? — Кажется тот, кого звали Витей, просто сгорал от нетерпения.
— Похоже, это действительно то, что надо. Этот парень и правда где-то тут жил, в Митино. Всё правильно Белла предположила.
— А-а-а...
— А кроме бумаг — ничего. Ни препаратов, ни пациента, ни его останков. Ни гнилых, ни горелых.
— Вот же ж... И что теперь?
— Проверим прописку. Вдруг этот Шутов-старший туда подыхать приполз. Может ещё что найдём... А там видно будет. Всяко лучше, чем вообще ничего... Стасюк, в машину!
— Товарищ старшина! — Снова звонкий голос юнги. Но вторую часть фразы он сказал понизив голос до еле слышного. — Разрешите обратиться...
Ответа мы не услышали. Наверное, старшина просто кивнул.
— Мне кажется, что там под мостом эти кого-то загнали... Не то жор, не то людей...
— Когда кажется — креститься надо, юнга! Срать мне на эти большие разборки в маленькой песочнице... Только патроны тратить... Грузитесь, поехали!
Стукнули двери, стартовал двигатель и шум мотора постепенно удалился от нас по шоссе обратно на север.
— Фух... — Шумно выдохнула Кира и переглянулась с пацанами, которые всё это время сидели, застыв у противоположного выхода из-под моста. — Вроде пронесло... Лезем в этот твой «Катрен»? Эй? Ты чего? Опять в аут выпадаешь?
Девчонка потеребила меня за рукав, когда я не отозвался:
— Блин, да ты чё?! Давай уже бежим! Щас же опять шмели приползут!
— Белла.
— Чё-о-о? — Кира нахмурилась.
— Он сказал Белла, так?
— Ну да, а чё?
Я медленно спустил курок, убрал
— Это Белла.
Девчонка некоторое время попереводила озадаченный взгляд с фотографии на меня и обратно. И пожала плечами:
— Ну... Редкое имя, конечно. Но, всё-таки, не Даздраперма какая-нибудь. Бывают совпадения, чё...
Я бережно убрал фото обратно в карман и повернулся обратно к Кире:
— А Шутов — это моя фамилия.
Глава 17. Страшные истории
Пока мы пробирались на территорию бывшей фармацевтической компании, небо потемнело. И начал накрапывать мелкий дождь. Судя по приближающемуся тёмно-серому фронту, скоро ливанёт по-настоящему. До заката было ещё часа три. Но во время таких ливней часто становится темно. Почти как ночью. Во всяком случае — достаточно для того, чтобы под струями дождя ночные жоры покинули свои дневные укрытия в поисках очередного теплокровного источника шума.
К счастью, я прекрасно знал, как быстрее всего пробраться на закрытую территорию складского комплекса. Одна из десятков фур, которыми было уставлено почти всё свободное пространство перед складами, стояла совсем близко к небольшому окошку. Стремянка, примотанная скотчем к днищу этого тягача, была на месте. Разложив её вдоль, по всей длине, мы без проблем перебрались с кабины грузовика до окошка.
Преследователей мы больше не видели. Надёжнее, чем пулемёт неизвестных «моряков», шмелей отпугивала недобрая слава этого места вкупе с приближающейся темнотой. До утра их точно можно было не ждать. Да и днём они сюда больше не лазят.
Раньше здесь был настоящий клондайк. С этих складов снабжалась медикаментами вся область и окружающие регионы. И зимние армии немедленно вонзились друг в друга в битве за многолетний запас таблеток и микстур от всего на свете. Но, когда в результате ряда взрывов и пожаров многие здания оказались неприступны, банды успели растащить только то, что было погружено в фуры. И слили с них всё топливо, навечно превратив грузовики в неподвижный металлолом.
Хранившиеся внутри запасы препаратов по большей части сгорели или были испорчены каким-нибудь обрушением. Но кое-что ещё можно было найти.
Конечно, внутрь старались пролезть и другие ушлые ребята, кроме меня. Особенно во времена Весеннего Мора. Пришлось показательно вывесить на воротах несколько особо наглых шмелей. В таком виде, чтобы ни у кого не оставалось сомнений о том, что поселившееся в «Катрене» зло лучше лишний раз не беспокоить.
Этому мнению отлично помогал тот факт, что после зимних сражений и весенних попыток найти антибиотики, территория комплекса была просто усеяна трупами, которые никто не спешил хоронить или хотя бы сжигать. Сотни убитых юных солдат и тысячи жертв тифа, холеры и дизентерии превратились в небольшие истлевшие мумии. Больше всего их накопилось там, где окна вторых этажей уцелевших зданий были наиболее легко доступны. У кого-то так и не хватило сил, чтобы залезть туда по верёвкам или по кучам мусора. А у иных — не хватило сил остановить конкурентов.