Шрифт:
Часть первая
Первые всходы
Глава первая
Новые соратники по оружию
Что ты приобретаешь когда на твою сторону встает три десятка крепких гномов, похожих на пылающие от застарелой ненависти угли покрытые дымящейся кожей?
Необычный вопрос.
Но с вполне очевидным ответом — твоя сила растет! Ведь на твоей стороне прибавилось воинов! Тридцать! Тридцать вооруженных воинов примкнули к тебе! Значит, ты только выиграл от этого! Возможно… но я не стану соглашаться так уж безоговорочно, ибо суровая жизнь быстро опускает с небес на землю.
Однажды я уже успел вдоволь «насладиться» «умением» гномов преодолевать большие расстояния пешим ходом и остался впечатлен навсегда. Гномы ходить…
Поэтому, еще до того как мы двинулись в путь, я уже начал рассчитывать на худшее, живо помня те немыслимые мучения, что нам пришлось преодолеть, когда мы впервые путешествовали с гномами. Но я никак не мог рассчитывать, что все окажется н а с т о л ь к о плохо! Клан Медерубов, хитростью и обманом плененный неизвестными людьми почти два века назад все эти годы провел в одном и том же месте, каждый день, совершая один и тот же путь — от грязной клетки до места работы, а затем обратно. Передвигались они мелкими шажками из-за опутывающих ноги цепей, усталые головы склонены к земле, на опущенных уныло плечах лежит тяжелый инструмент… и так всю жизнь, от юных лет до последнего вздоха. И вот он закономерный печальный результат — ходоки из них никудышные. Совсем никудышные.
Чтоб меня… коротышки выдохлись спустя два часа довольно-таки неспешного пути, причем шагали мы не по буеракам, а по ровнехонькой песчаной дороге! Здоровые жилистые мужики запалено хватали ртами воздух, утирали обильный пот, начинали спотыкаться и так сильно загребать ногами песок, что казалось, будто отряд идет на лыжах по глубокому рыхлому снегу! Но гномы не сдавались! О нет! С их лиц не сходила упертая решимость идти до конца, шагать до предела, до самой смерти! Эмоций бывшие рабы не скрывали, и посему я мог сполна насладиться зрелищем набыченных злобных доходяг бредущих по бесконечной дороге…
Но!
Я с глубоким уважением отнесся к тридцати боевым гномам, что только-только сбросили рабские колодки, но уже похватали оружие и рвутся в бой. С каждым шагом их силы угасают, но их решимость только разгорается — один подпирает плечом другого, третий забрал щит у зашатавшегося соседа, пятый, что хромает уже на две ноги, вцепился в пояс впередиидущего, его лицо налито кровью, но он шагает через силу, шагает через боль.
— Привал! — зычно командует Рикар.
Второй привал за сегодня, за каждый переход преодолеваем чуть больше лиги. Большая часть гномов падает вповалку. Раздается дружный облегченный стон. Но огромный Рикар, выглядящий рядом с коротышками как штурмовая башня на фоне глиняных хижин, не дает им лежать спокойно, врезаясь в их ряды и продолжая отдавать команды:
— Разуться всем! Всем! Проверить ноги! Ощупать каждый палец на ногах, проверить пятки! Если узнаю, что кто-то стер ноги, но решил утаить это, то клянусь — выбью ему пару зубов! И бить буду не рукой, а той самой стертой пяткой! И мне плевать, если вы думаете, что пятка не дотянется до тощей хари — дотянется! У меня и раньше получалось такое с наглыми юнцами, получится и сейчас! Разуться!
И Медерубы, сидящие прямо на дорожном песке, покорно разувались, более того — смотрели на Рикара с нескрываемым… если не обожанием, то близким к нему чувством. Так преданная собака смотрит на любимого хозяина. Гномы прониклись этим чувством сразу, ведь именно Рикар был тем, кто сбил большую часть цепей, кто первым ободрил пусть грубым, но не равнодушным словом, кто, стиснув топор, пообещал, что мы выпустим кишки всем ублюдкам посмевшим сотворить такое с неповинным мирным родом. Рикаром руководила праведная ярость, он родом из огромного леса, где всем приволье, где нет рабов, а люди чтят природу. Ну и самая главная причина — слабым и отчаявшимся, тем, кто только-только получил надежду, нужен кто-то сильный, тот, за кем захочется пойти судьбе навстречу. Плечо к плечу, направив топоры и копья на общего врага.
То есть — гномам нужен был сильный и властный лидер, а кто лучше подходит на эту роль, как не бородатый огромный освободитель вооруженный громадным боевым топором — причем непростым, а выглядящим вышедшим из кузницы первейшего мастера. Верно. Годится только Рикар — вечно недовольный, злой, памятливый, но при этом всеми любимый.
А как же я?
Ну… я, наверное, во многом соответствовал нарисованному образу. Я лидер, выгляжу внушительно, даже страшно, моя сила больше чем у обычного человека — я куда сильнее Рикара. К тому же показал себя матерым убийцей и уничтожителем поганой нежити. В общем — настоящий лидер и пример для подражания. Вот только не «пыхает» от меня грубой теплотой Рикара. От меня тянет ледяным опасным холодком, ощущаемым не кожей, а самой душой. Да и мои злобно светящиеся глаза за узкими щелями смотровых бойниц шлема… в общем — Рикар гномам понравился больше!
А меня они с глубоким уважением… старались не замечать, хотя их глухая опаска ощущалась мною постоянно. Им надо привыкнуть. Медерубам никто не стал говорить, что в недалеком прошлом я был точь в точь как промороженный насквозь мертвяк, да еще и с клубком ледяных щупалец на загривке — но скоро пытливые гномы узнают и это. Благо их главный и бездонный источник сведений прямо под рукой — неугомонный Тикса, великолепно знающий родной гномий язык, любящий поболтать, обожающий хвалиться. Не прошло и часа с начала похода, как все натужно пыхтящие от усталости Медерубы уже знали, что вообще-то, топор Рикара раньше принадлежал бравому гному Тиксе, но он его Рикару… великодушно подарил… Ага. Я отчетливо помню, как именно произошел процесс дарения — тоненько верещащий гном повисший на топорище оружия и возмущенно взывающий к справедливости, но получающий лишь подзатыльники…
Вскоре отправившиеся с нами в путь десятки гномов из рода Медерубов узнают, что я бывшая нежить или же был на нее похож. И не думаю, что это добавит ко мне симпатий с их стороны. Ведь пару веков одним из бастионов охраны рабов были ужасные мертвяки. Но Подгорный народ понять сложно. Вон у «моих» гномов на берегу подземного озера стоят несколько моих статуй в полный рост. И щупальца на одном из изваяний изображены детально, грозно, страшно. Коротышки вообще уважают силу… но это «мои» коротышки — боевые непоседы рода Чернобородых. А Медерубы рождены в неволе и это первый день их свободы, после десятилетий вечного страха. «Моих» гномов воспитали в храбрости и чести с момента рождения. Этих же воспитывали рабами… Разница в их поведении и в мировоззрении очевидна.
Особенно явно это проявилось в момент, когда я объявил, что со мной отправятся только самые сильные и выносливые из бывших рабов, а остальные пойдут к далекой гранитной скале Подкове, где расположено наше поселение. Там их встретят, обогреют, подлечат, предложат постель, еду и даже новый дом — коли захотят остаться с нами.
Я ожидал взрыва возмущения — и он последовал, но больше был похож на вялое пыхтенье, а не на яростный рык отчаянных берсеркеров. А некоторые из Медерубов, особенно изможденные и покалеченные, не сумели скрыть искреннего облегчения. И не из страха за жизнь радовались они, понимая, что искалеченные ноги и руки стали залогом их отправки домой. Нет. Они просто… ничего не хотели, кроме разве что одного большого желания — желалось им пожить в тепле, уюте и спокойствии. За долгую жизнь в рабстве они устали от страха, холода, голода, боли, унижения и других невзгод. И я их понимал. Посему устроил жесткий отбор, отметя больше половины из мужчин Медерубов, отобрав лишь тридцать гномов. Оставшиеся четыре десятка медленно пошли к Подкове, ведомые двумя из моих людей.
Мужская половина рода Медерубов согласилась на все мои условия.
Первое — полное подчинение мне всех тех, кто отправляется по песчаной дороге ведущей в страшную неизвестность.
Второе — повторение первого условия.
Третье — повторение второго условия.
К тем, кто нестройной колонной потянулся к нашему родному поселению, я никаких требований и условий не предъявлял. Ни к чему. Там в Подкове есть Койн. Главный среди гномов, властный, умный, жесткий предводитель рода и лидер подземного Града у Озера, куда и отправятся все освобожденные коротышки. Он быстро вправит им кости, суставы, а заодно и мозги, показав, что живется здесь хорошо, безопасно, что все здесь братья по крови и у всех равные права и столь же равные обязанности. Так что я не стал засорять голову ненужными думами, положившись во всем на Койна.