Свет во мраке
Шрифт:
Уже в пути я получил очередную весточку из дома, чему несказанно обрадовался. Не читая послание, быстро написал подробное письмо и отправил едва передохнувшую птаху обратно домой. В письме указал, что к Подкове идет большой отряд из гномов, ведомый нашими людьми. Идут неспешным вялым шагом. Есть волокуши, есть запас еды. Десять трофейных лошадей обнаружившихся в вырубленной в скале конюшне — но лошади дрожащие, переполненные зябким страхом, приседающие, бешено вращающие глазами. Пока мы их не вывели из гранитного массива, лошадки и фыркнуть не смели, лишь прижимали уши и беззвучно
В послании я просил спустя четыре дня после получения сего письма отправить им навстречу большой и хорошо вооруженный отряд, с подкреплением в виде живой святости — так и написал. Думаю, отец Флатис поймет мою тихую насмешку и отправит с отрядом пару монашков.
Сейчас, если не считать отобранных мною гномов, нас одиннадцать. Я, Рикар, Литас, Тикса, два ниргала, два монаха избегающих со мной общаться и несколько воинов. За нашими спинами у выхода из расщелины дотлевал погребальный костер с прахом Туория — погибшего молодого парня нарвавшегося горлом на вражеский меч. Тикса горевал так искренне, что я решил больше не напоминать о его оплошности, приведшей к гибели соратника.
Лошадей у нас осталось восемь, но верховых всего трое — и те разведчики, ушедшие вперед на три полета стрелы. Остальные лошадки идут налегке, Рикар не позволил никому усесться в седло — кроме меня, но я сам отказался. Так же я согласился с просьбой Рикара дать ему «полное дозволение» в руководстве над нестройной гномьей толпой, иначе, как пробурчал зло бородач, толку от тощих недомерков будет ни на грош.
Я разрешил. И сейчас, усевшись на пригорок рядом с Литасом и рыжим Лени, наблюдал за действиями здоровяка.
— Вы мясо! Склирсова тухлятина! — ни с того ни с сего заорал Рикар и валяющиеся на дороги гномы судорожно дернулись — Мясо! Прошли две лиги и повалились! Немощь позорная! Подушек пуховых не поднести? Хмельного эля кружечку никому подать не надо?!
— Так этих гномов! — закивал подсевший ко мне Тикса, чем вызвал наши крайне удивленные взгляды.
Поняв наш безмолвный вопрос, коротышка на удивление серьезно пояснил:
— Совсем другие они… не гномы — гоблины в душе!
— О как — хмыкнул я, подавляя тяжкий вздох — Рождены рабами, жили рабами, готовились умереть рабами. Верно сравнил, Тикса. Прямо как наш домашний безногий гоблин с его личным гаремом.
При воспоминании о безногом «домашнем» гоблине рыжий Лени невольно фыркнул, причем в его голосе одновременно прозвучали и легкая зависть — гарем! — и легкое сочувствие — склоки шумные там не затихали. Лишь всемогущая старшая кухарка с ее карательным половником находила на них управу.
— Вот! — воскликнул Тикса — Похожи! Эти смелее, оченно смелее, но все равно — есть немножко страха! А сейчас еще больше испугались — по сторонам смотрят, иногда глаза прикрывают, жмурятся, чуть-чуть приседают, головы опущены.
— Это обычно — успокоил я переживающего за столь странных сородичей гнома — Они всю жизнь прожили там, среди высоких скал, в сумраке, в тесноте. А здесь приволье, все проглядывается до далекого горизонта, небо раскинулось во все стороны, свежий ветер валит с ног. Им надо привыкнуть, Тикса. Дай им время. Хотя бы несколько дней. Такими как вы они не станут никогда, слишком глубоко выжжено в их душах клеймо рабского покорства. Но рано или поздно они поднимут головы, и смело взглянут вперед. Поэтому помогай им, дружище, помогай словом и делом. Но не мешай Рикару!
— Потому и сижу тут — вздохнул непоседа — Рикар меня послал туда… не скажу куда! Отказался от моей оченно нужной помощи!
— Сейчас ему важно все их внимание и послушание — успокоил я гнома — Ты ступай и помоги с приготовлением горячего отвара, проверь, не надо ли свежей воды. Лени, рыжий сокол ты мой одноглазый. А чего сидим? А чего поглядываем на всех с пригорка?
— Ой! — подскочил рыжий в смущении — Простите, господин!
— Помоги остальным — попросил я, и Лени поспешил прочь.
Сидящий рядом Литас усмехнулся, побарабанил пальцами по лежащему на коленях луку.
— Сегодня им бы обильный мясной ужин и побольше наваристого бульона — с намеком произнес я, глядя на доходяг гномов.
— Обязательно, господин Корис. И Рикар о том же сказал. Сейчас пусть немного попривыкнут, выдохнутся, пусть в теле застоялая кровь разгуляется, промоет жилки и суставы. А потом хороший ужин и долгий сон. Но завтра с утра они выть будут, господин. Кажная мышца в телах их бунт устроит, болью такой налитой будет, что света белого не взвидишь.!
— Пусть хоть что-то в их телах впервые взбунтуется — мрачно заметил я — Не все же им покорными рабами быть. Пусть бунтуют мышцы, суставы, пусть ноют ноги, пусть пересохшие глотки жадно хватают воздух! Так они смогут познать само значение великого слова «борьба»! И смогут оценить всю его важность! Борьба за жизнь!
— Хм… — Литас задумчиво подергал себя за кончик уса — Красиво сказано, господин. И правильно. А то не гномы, а квашня какая-то расползшаяся.
— Это хорошо — не слишком добро усмехнулся я — Квашня это тесто. А из теста можно вылепить все что угодно. Хочешь — решительных и злобных бойцов. Или умелых старательных работников. А хочешь — оставить как есть, и посмотреть что получится. Лишь усилия и время нужны, чтобы из бывших рабов сотворить воинов. Вот только и того и другого у нас маловато… Литас, помоги Рикару. Он один не поспевает оглядеть гномов. Уверен, что хоть один из наших новых спутников сбил-таки пятки до крови и сумел это утаить, боясь, что его оставят позади или отправят в другую сторону.
— Слушаюсь, господин — закряхтев, Литас поднялся, закинул лук за спину и пообещал — Мы еще с ним ой как намучаемся.
— Верю — не стал я спорить, глядя, как один из гномов с мукой на лице массирует голени ног.
Посмотрел на другого коротышку, свернувшегося калачиком и мелко дрожащего — от холода ли, усталости ли, от страха перед новым огромным миром ли…
— Гномы, но гоблины в душе — повторил я недавние слова Тиксы — Надеюсь, их желание отомстить за рабство и вернуть родичей столь же сильно, как ничего не забывающая память пещерных гоблинов. Тогда они сумеют преодолеть все что угодно…