А счетчик тикает

Серова Марина Сергеевна

Глава 9

Я выскочила из квартиры, с удовлетворением отметила, что с моей машиной за ночь ничего не случилось, и поехала в сторону табачной фабрики, неподалеку от которой располагалась нужная мне в данный момент фирма «Караван».

После получасовых поисков, когда я кругами ездила вокруг фабрики, я поняла, что ориентировка «в районе табачной фабрики» — понятие растяжимое и я могу искать эту фирму до пенсии.

И вот когда я уже абсолютно выбилась из сил, я вдруг увидела родной зеленый пикап с вмятиной на багажнике. На всякий случай я заехала подальше в тень, чтобы не бросаться

в глаза, и увидела, что пикап заворачивает в проулок, который я проезжала уже раз пять, все время принимая его за дорогу, ведущую к местной свалке. Видимо, это было не так, потому что пикап проехал по этому проулку метров десять и остановился.

Я прикинула взглядом расстояние, решила, что моей подслушивающей аппаратуре это расстояние по силам, и приготовилась слушать. И точно, в динамике раздалось фальшивое насвистывание какого-то модного мотивчика. Судя по всему, в пикапе сидел один шофер и кого-то ждал. Нет, все-таки мне повезло, что «Караван» такая небогатая фирма, у которой всего один механический верблюд, а то бы я не напаслась жучков.

Интересно, долго мне ждать, пока что-нибудь в этой машине произойдет? Еще немножко, и я не выдержу — пойду и попрошу этого шофера заткнуться. Он там явно один — никто не смог бы так долго выдержать его фальшивый свист, вряд ли там подбирают народ по отсутствию слуха.

Слава тебе, господи! Замолчал. К нему кто-то направляется, видимо, начальство. К машине шли два мужика, они очень громко разговаривали и размахивали руками. Настолько громко, что мое устройство уловило их разговор на расстоянии метров пяти от машины:

— …уже два дня! За что он нам деньги платит, по-твоему?

— Геннадий Владимирович, ну что мы можем? — Ага, вот шеф. Замечательно. — Это не баба, а какой-то Джеймс Бонд. И дома она не появилась, и где девчонка — непонятно.

— Так. Меня все это интересует, но мало, а вот его — вообще не интересует. Сейчас я как-нибудь попробую выкрутиться, а к обеду, в крайнем случае, к вечеру, чтобы они обе были у меня. Ясно?

— Ясно. А если мы найдем эту бабу, а она будет сопротивляться?

— Если у вас уже будет девчонка, то баба нам уже не нужна, можете ее убирать. Но это только если засветитесь. Лишних проблем не создавайте. Помните: главное — девчонка. Все. Меня ищи по сотовому, если буду очень нужен.

С этими словами господин Кольцов сел в машину, машина развернулась в сторону окраины города, я немного помедлила и поехала за ними, стараясь держаться в пределах слышимости. Но за всю дорогу не услышала ничего интересного, кроме оригинала насвистываемой шофером песенки — видимо, они поставили кассету.

Так, судя по разговору, мы сейчас приехали к тому человеку, который заказал всю эту музыку, и мне предоставляется уникальная возможность его увидеть.

Пикап остановился возле довольно большого частного дома, Кольцов вошел в этот дом, а водитель вышел из машины, запер ее и направился через трамвайные пути к ближайшему лотку с сигаретами.

Нельзя было терять время. Я поставила машину на соседней улочке и как можно незаметнее направилась к дому, в котором скрылся Кольцов. Миновала калитку, осторожно направилась к ближайшему окну, прижимаясь и даже вжимаясь в стену, чтобы меня не было видно из окна.

Но меня, по всей видимости, заметили — из окна или с улицы — безразлично, потому что я вдруг увидела перед собой небо,

в голове что-то взорвалось, и я куда-то провалилась, успев подумать лишь, что неблагоприятные последствия отразились-таки на моем здоровье.

Первым чувством, которое вернулось ко мне, было ощущение, что я уже умерла и меня почему-то отправили в мир иной в соответствии с традициями древних египтян: запеленали и забальзамировали. Ощущение это подкреплялось двумя моментами: я была туго спеленута, так что не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, а еще очень сильно пахло чем-то, навевающим мысли о склепе и о больнице одновременно.

Потом чувства стали возвращаться с пугающей быстротой, я даже не успевала на них должным образом отреагировать: сначала дала о себе знать жуткая боль в голове, как будто на меня нечаянно упала штанга или гиря, потом я ощутила во рту крайне неприятный привкус, и мне тут же очень захотелось минеральной воды. В довершение ко всему мне вдруг стало очень холодно.

Из всего этого следовал лишь один утешительный вывод: если мне больно, холодно и хочется пить — значит, я живая. И похоронили меня либо по ошибке, либо из вредности, поскольку я кому-то очень надоела. Интересно, кому? Похоже, когда на меня роняли штангу, у меня отшибли память. Ладно, вспомним потом, а сейчас надо напрячься и попробовать открыть глаза.

Сделать это оказалось непросто, вначале я решила, что вообще разучилась это делать, потому что результата никакого не было: я ничего не увидела. После длительного интенсивного размышления я пришла к выводу, что глаза мне открыть все-таки удалось, а не вижу я ничего потому, что здесь очень темно.

Это открытие еще более укрепило мое предположение, что меня похоронили и я нахожусь в каком-то склепе. Но все же склеп был достаточно просторным. Я попыталась перекатиться с места на место, и мне это удалось, хотя не без боли, потому что пол в этом склепе был очень твердый и не очень ровный.

Где же я все-таки нахожусь? И что меня сюда занесло? Ха, что же, как не непревзойденное умение находить приключения на собственную задницу! Остается надеяться, что меня не подведет и моя уникальная способность выпутываться из этих приключений. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!

Ладно, вспоминать то, как и почему я сюда попала, буду потом. Скорее всего это вспомнится само, если, конечно, у меня нет амнезии. Да вроде нет: я — Татьяна Иванова, частный детектив, живу в городе Тарасове, не замужем, детей и собаки нет, денежных долгов — тоже. Ну а остальное вспомнится по мере надобности. Сейчас я лучше попробую как-то улучшить свое положение.

В идеале, конечно, хотелось бы отсюда выбраться, закутаться во что-нибудь теплое, глотнуть минеральной водички и показать свою многострадальную голову любимому врачу Сан Санычу. Ну а программа-минимум — попробовать освободить руки и ноги от этих пут, которые мне уже изрядно поднадоели.

Что нам для этого нужно сделать? Первым делом — определить, чем меня связали и реально ли развязаться без посторонней помощи, поскольку помогать мне явно никто не собирается. Так… Насколько я могла определить на ощупь, дела мои не так уж плохи: у тех, кто меня нейтрализовывал, видимо, ничего подходящего под руками не было, и меня связали-спеленали обрывками каких-то тряпок. Правда, тряпки были не очень ветхие, но все же это не шелковый шнур и не бельевая веревка.