А счетчик тикает

Серова Марина Сергеевна

Я распахнула форточку, закурила, налила себе еще кофе и принялась думать.

Сперва мои мысли носили весьма хаотичный характер, и я не могла ни на чем сосредоточиться. Почему-то назойливей всего была мысль о том, что сегодня мне будет нелегко найти себе ночлег: за мной наверняка установили плотную слежку, и поэтому посетить свою конспиративную квартиру я не смогу. Сан Саныча мне затруднять неловко, он мне и так очень помог, можно сказать — спас. Куда же мне податься?

Господи, какая я дура! Так ведь, судя по всему, засаду из моей квартиры убрали: во-первых, нет смысла держать ее там — меня-то они уже поймали; а во-вторых, я видела

эти морды в том загородном доме, где так приятно кутила накануне. Значит, я могу совершенно спокойно ехать ночевать к себе домой.

Замечательно — самую главную проблему я решила. Остались сущие пустяки — распутать в рекордно короткие сроки это запутанное дело. Надо постараться понять, принесло ли мне какую-нибудь пользу сегодняшнее приключение, кроме, конечно, пополнения жизненного опыта. И разумеется, составить план действий на ближайшие сутки.

По первому пункту ничего утешительного, кроме ноющей головы, я придумать не смогла. В самом деле — кто является непосредственным работодателем Кольцова и его «сотрудников» — непонятно (то, что Кольцов лишь выполняет заказанную кем-то работу, у меня сомнений не вызывало), что они хотят от Натальи Семеновны, тоже непонятно, зачем им Даша — неведомо… Стоп! А вот это уже интересно. Это уже что-то! Им явно нужна Даша. Ни деньги, ни торги их не интересуют. По крайней мере, об этом они не говорили. Зато очень часто звучала фраза, что «девчонку надо убрать». Значит, вернее было бы сказать, что Даша им не нужна, она мешает.

Почему? Что за ерунда? Кому может мешать четырехлетний ребенок? Она может что-то знать? Но кто будет обращать внимание на слова какого-то ребенка? Нет, на этом этапе мне без Натальи Семеновны не обойтись: а вдруг она вспомнит что-то дельное. Вот и первый пункт расписания на сутки — встреча с Натальей Семеновной. И не будем откладывать ее в долгий ящик, встретимся прямо сейчас.

Теперь вот еще какой вопрос крутится в моей многострадальной голове: почему это они меня так просто выпустили? Я им ставлю свои условия, они соглашаются и выпускают меня на все четыре стороны. Почему? У них нет другого выхода? Или они считают, что у меня нет другого выхода?

Между прочим, правильно считают: если разобраться, то какой у меня выход? Сбежать я не сбегу: некуда, не с чем (ну не с тысячей же долларов, которые мне должны положить на счет!) и незачем. Особой угрозы моей жизни вроде нет, я просто должна соблюсти деловое соглашение — выдать им Дашу и получить оставшиеся деньги. А что уж дальше будет — какое мое дело? Да, все правильно, так они и должны рассуждать, если в полученных обо мне сведениях есть строчка о том, что я умею зарабатывать деньги и, в общем-то, не являюсь альтруисткой.

Ну а если им рассказывал обо мне какой-нибудь чокнутый, который расписал меня как этакого Робин Гуда в юбке (кстати, чаще в джинсах), защитницу всех «униженных и оскорбленных»? Ведь послали же они ко мне Ольгу, значит, думали, что я клюну на ее душещипательную историю? И ведь клюнула! Понеслась помогать ей, и причем совершенно бесплатно.

То есть они вполне могут предположить, что я и сейчас, вместо того чтобы «честно» и легко заработать деньги, буду носиться по всему Тарасову и пытаться помешать им в их нелегком труде, буду ставить им палки в колеса? Ну а даже если и так, то чем реально я могу им навредить? В милицию пойду? Смешно.

Даже если я пойду к «знакомой милиции», как советовал Сан Саныч, то что я скажу там? Что я украла маленькую девочку, у которой есть

двойник и которая кому-то очень мешает жить? Что эту девочку меня просят отдать за небольшую, но приятную сумму люди, которых я знаю крайне мало и которые в процессе нашего знакомства стукнули меня по башке и напоили водкой? Кстати, последнее вообще в глазах любого нормального представителя милиции реабилитирует этих ребят. Значит, милиция отпадает.

Надеяться, следовательно, я могу только на себя. А это, по их мнению, не очень опасно. Да, наверное, все так и обстоит. Тем более наверняка одну они меня не отпустили, дали какое-то сопровождение. А значит, мне будет трудно мотаться по городу в роли Робин Гуда. Да еще нельзя допустить, чтобы они поняли, что я действую в интересах Натальи Семеновны. Это, судя по всему, им пока осталось неизвестным. А значит, в ближайшем будущем мне предстоит одновременно встретиться с Натальей Семеновной и оставить эту встречу в тайне.

Что-то мне подсказывало, что переодеваниями и парковкой машины на соседних улицах мне уже не отвертеться. Это не пройдет по очень простой причине: судя по всему, мою машину пасут во дворе, и я, даже если переоденусь собственным дедушкой и сяду в машину, все-таки поведу за собой «хвост»…

Ага, очень хорошо, просто замечательно — машину со двора на стоянку отгонит Сан Саныч. А я тихонечко спущусь за ним следом и поковыляю на место встречи пешком.

А они, если не совсем идиоты и еще способны к какому-то логическому мышлению, должны предположить, что если Сан Саныч отгоняет машину на стоянку, то я проваляюсь у него дома некоторое время. И это абсолютно нормально, поскольку я получила серьезную черепно-мозговую травму. Конечно, серьезную, а как же: ведь они были свидетелями того, что я долго валялась без сознания. Понятное дело, после этого каждый нормальный человек должен отлежаться в постели, а лучше — в больнице. Будем надеяться, что они считают меня нормальным человеком.

Ну вот, теперь надо только решить, где, когда и как мы встретимся с Натальей Семеновной. Наиболее простой вопрос — «когда?»: как можно скорее. А вот «где?» и «как?». Что-то мне не хочется прибегать к помощи Короткова. Не то чтобы я ему не доверяла, но почему-то хочется перестраховаться… Что же такое придумать, какой бы предлог для того, чтобы выманить Воронову из офиса и никто бы ничего не заподозрил… Это должно быть что-то, связанное с бизнесом и не имеющее никакого отношения к нашему делу…

Ура! Нашла! Наташка, Наташка — моя подружка из налоговой инспекции. Наталья Семеновна говорила, у них там были какие-то проблемы с налоговой, Марина ходила выяснять. Вот и чудненько! А теперь Наташка позвонит и скажет, что она хотела бы видеть лично Наталью Семеновну. Там я ее и перехвачу.

Вот и план действий на ближайшее время готов, и кофе кончился. Бутерброды, кстати, тоже. А это значит, что хватит рассиживаться на кухне, пора действовать.

— Сан Саныч! Можно вас еще чуточку поэксплуатировать?

— А куда же от тебя денешься? — ответствовал Сан Саныч, входя в кухню и демонстративно разгоняя несуществующий сигаретный дым: все уже давно улетучилось в форточку. — Что делать-то надо, эксплуататорша?

— Отогнать мою машину на стоянку.

— Ну, это еще куда ни шло. А ты на чем будешь ездить?

— А я, Сан Саныч, прислушалась к вашему совету и решила вести здоровый образ жизни: буду ходить пешком. Довольны?

— Конечно. А купаться в проруби и бегать трусцой ты еще не надумала?