… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Весной девушек прибавляется и они начинают выплёскиваться за пределы тротуаров.
Во всяком случае, в конце дня две девушки появились даже на территории будущего медицинского центра.
Я шёл к месту сбора, куда приезжает за нами грузовик, а те две девушки метрах в тридцати впереди. Наверное, куда-то путь срезали; идут себе не спеша, говорят о чём-то.
Вдруг разговор их оборвался, минуя место сбора, они перешли на скорый шаг и скрылись из виду.
А там уже сидит Саша Хворостюк –
Унасестился на невысокий столбик – руками упёрся в колени широко расставленных ног, типа, в позе ППП – «пахан параши петухов» – и, свысока так, водит клювом по сторонам. Из расстёгнутой ширинки хэбэ свисает его член.
Потому и девахи отсюда ломанулись; больше тут срезать не будут.
Вот ведь ёбаный утконос!
А иногда в стройбате вообще вдруг окунаешься в мир иной – без траншей, лопат, поддонов и шуганины…
Всё шло как заведено, но, въехав в город, грузовик повёз нас незнакомым маршрутом.
Наверно, ефрейтор Алик знал куда мы едем, но ограниченный словарный запас не позволяет говорить толком, вот он и отмалчивался с загадочно важным видом.
Грузовик остановился у здания городского цирка, мы спрыгнули вслед за Аликом и мужик в гражданке сказал что предстоит нам делать.
В цирке идёт пересменка – одна труппа выезжает, а на её месте начинает гастроли цирк лилипутов.
( … какая роль достаётся стройбату в промежутке между двумя цирками?
Точно! Погрузить один и разгрузить второй …)
Но всё равно это был праздник и мы празднично втаскивали большие ящики в длинные прицепные фургоны с брезентовым верхом и празднично вытаскивали такие же ящики из таких же, но других, длинных прицепных фургонов.
А потом мы съели по мороженому, выпили кваса из бочки на околоцирковой площади, зашли в его здание и расселись, кто где, на зрительских креслах пустого амфитеатра вокруг арены.
Представители только что прибывшей труппы лилипутов ходили восхищёнными кругами вокруг самого низкорослого члена нашей погрузочно-разгрузочной группы особого назначения.
Если б он вырос на два сантиметра короче, то его не загребли бы даже и в стройбат; а так – метр пятьдесят шесть есть? – годен!
Один из лилипутов даже о чём-то негромко поговорил с ним; солдат так никогда и не признался нам – о чём.
Скорее всего его сманивали в номер силовых акробатов, когда на нижнем силаче выстраивается целая пирамида из более легковесных гимнастов-лилипутов.
Какая-то лилипуточка позвала меня помочь ей.
Мы с ней покинули здание через боковой ход и она повела меня к ряду вагончиков на автомобильных колёсах.
( … как-то странно идти за женщиной, которая тебе по пояс; чувствуешь себя слоном в индийской деревушке …)
Она поднялась на высокое крыльцо, вскинула руку над головой, подёргала ручку двери и тонким голосом попросила меня открыть.
Я опустил ладонь на ручку, чуть налёг, чтоб повернулась, и распахнул дверь.
– Спасибо!
– Пожалуйста.
До чего, оказывается, неудобно жить в мире не подогнанном под тебя.
Я вернулся в цирк, где Алик Алиев самозабвенно гонялся по кругу арены за низкорослым белым пони, который в гробу видал таких ефрейторов-джигитов в кирзовых сапогах.
Оркестр духовых наскоро репетировал бравурные марши с нагловатой фальшивинкой присущей оркестрам цирка.
Группка лилипутов скопилась возле тяжёлых складок занавеса и одна из них – размером с детсадницу старшей группы – закатывала матерный скандал своему мужу, которого застала в вагончике с другой лилипуткой.
Исполненная цыплячьим писком матерщина теряет в своём удельном весе, но накал эмоций скандалистки не уступал глубине страстей в шекспировских твореньях.
Ольга приехала посреди дня.
Нас привезли на обед и мне сказали: «твоя жена на проходной».
Я – туда, оттуда – в штаб. Увольнительную дали только до утра. Говорят, комбат не здесь, после утреннего развода продлят.
Потом еле-еле парадку нашёл – старшины нет, а ключ от каптёрки только у него.
В хэбэ городские военные патрули на увольнительную не посмотрят – загребут.
Так что, в город мы приехали вечером, но у неё место в гостинице уже было.
Номер на двоих, с умывальником на стенке.
Тут к нам какой-то рыжий парень постучался. Ольга говорит – познакомься, мы вместе в поезде ехали.
Он в свой номер пригласил, там у него встреча с друзьями.
Мы пошли, только Ольга попросила, чтоб я говорил, будто она моя сестра – она ему в поезде лапшу вешала, что к брату едет.
( … ну, ладно. Сара с Авраамом тоже так прикидывались …)
У него в номере длинный стол весь вином заставленный – гусарская пирушка.
Он учился в ставропольском авиационном военном училище лётчиков-штурманов, но его за что-то там отчислили и вот приехал друзей проведать.
А те уже курсанты третьего курса.
Я их училище знаю, вместе с нашим отделением в их новом корпусе в подвале перегородки ставил. Когда эти курсанты по звонку убегали со двора на уроки, мы в их беседках бычки стреляли.
Тут у них вокруг стола свои воспоминания идут, тосты. Мы тоже выпиваем.
Смотрю, этот рыжий свою ладонь Ольге на коленку – она между ним и мной сидела.
Ну, что? Хватить его бутылкой по голове? Так брату не положено – вдруг будущего зятя спугну?