… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Вряд ли бы она поверила, что мне просто стыдно. И вряд ли б поняла, что я уж и сам в толк не возьму – боюсь, или хочу исключения.
( … а всё же до чего иногда хочется плюнуть самому себе в рожу.
Но из песни слова не выкинешь и вся эта мерзость это тоже – я…)
з заработанных в стройотряде грош'eй я купил куклу Леночке.
Конечно, сам бы не догадался, но радиостанция «Маяк» по три раза на дню крутила самый модный тогда шлягер:
Папа подари!
Папа
Папа подари мне куклу!..
Так что по ходу дня где-нибудь да и услышишь. Или уже сама по себе начинает крутиться в мозгу, покуда – клац! – а ведь это идея!
За куклой я поехал в Универмаг, но кукол там не оказалось.
И нечего валить всё на эпоху дефицита, эпоха ни при чём, что тормознутому идеи с запозданием доходят.
Пришлось покупать собаку. Тоже самую дорогую и ростом ростом не меньше метра – в штанах и рубахе.
Такая же, практически, кукла, только голова собачья.
Леночка росла здоровым ребёнком, ходила в детский комбинат «Солнышко», недалеко, в яблоневом саду на Первомайской.
Весь сентябрь я её отводил и приходил забирать, потому что кто работал в стройотряде освобождается от шефской помощи колхозам.
Бороду я сбрил, а патлы оставил и один раз пошёл с братом на танцы.
В Лунатике на танцах вместо «Шпицов» играл уже Саша Баша.
Мой брат отслужил два года срочной службы на космодроме Байконур и с него взяли подписку, чтоб двадцать лет не покидал страну, даже на курорты социалистической Болгарии нельзя, а вдруг проболтается, что на Байконуре кроме космонавтов еженедельно запускают экспериментальные баллистические ракеты?
Когда мы с ним пошли в Лунатик на мне, помимо длинных патлов, были ещё тёмные очки в оправе «мона лиза».
Вечером тёмные очки ни к чему, но тонкая оправа «мона лиза» считалась попс'oвым символом модного чувака. Так же, как и потёртые джинсы.
Их толкали по 120-150 руб., что больше среднемесячной зарплаты рабочего.
Доставку джинсов в Конотоп осуществляли смуглокожие алжирцы, обучавшиеся в инженерно-строительном техникуме.
Эти алжирцы до того наивные.
– Он говориль выйдем будем поговориль. Я выйдиль он меня ногой удариль. Зачему?
Но, при всей своей наивности, цену на джинсы они не спускали.
А моя джинн'oта всего за 30 руб., какая-то невнятная бразильская хрень, и не трётся вовсе, не то что Лялькины «Levi’s».
Поэтому, хотя в тёмных очках вечером плохо видно, на танцах они себя оправдывали, прикрывая нищету в джинсах.
На площадку мы зарулили уже после перерыва, толкучка шла полным ходом.
Брат пошёл поискать свою девушку, а я тормознулся возле сцены, стою – слушаю.
Соло-гитарист у Баши неплохой, без натуги играет.
Тут какой-то хлюст из толпы нарисовался и вылупился на меня. Ну, ещё бы – такие патлы, столичный вид. Он позырил и ушёл.
Я дальше стою и минут через несколько смотрю – опять он, но уже с каким-то кентом.
Подваливают ко мне, синхронно так назад откачнулись и – летят в меня два кулака.
Я в плечо принял, но общая масса двойного удара меня смела и я, типа, улетел в другое пространство.
Без балды – другое, как будто под воду.
Звук танцев моментально отключился и я лечу, вернее, качусь по бетону площадки.
А с разных сторон несутся на меня ноги и стараются нанести удар. Причём ноги, почему-то, не цельные, а обрезки какие-то, вот от ступни и до колена.
Так и просвистывают отсюда-оттуда, только беззвучно. Но не попали.
Я вскочил и запрыгнул на скамейку под круговой оградой. Спиной к трубам.
Тут и звук вернулся.
Девушки визжат, Баша в микрофон:
– Друзья, пожалуйста, соблюдайте…
А перед скамейкой несколько хлопцев лицом ко мне и один, плотный такой, кричит:
– Ты кто? Ты кто? Очки сними!
Я «мону лизу» сдёрнул и кто-то крикнул:
– Из «Орфеев»!
Это оказались хлопцы с Посёлка, хоть я их и не знал. Они взяли меня в плотное кольцо и с площадки вывели, а сами вернулись на общую разборку.
В тот день резаки с Деповской хотели доказать, что Лунатик их территория.
На выходе из парка я сошёлся с братом. У него была бровь разбита. Пришлось идти на Вокзал и замывать кровь под краном в мужском туалете.
Труднее всего найти рукавицы, что сам же заткнул себе за пояс.
Я ходил грабить плантации конопли аж чуть ли не до Кандыбина, а тут за забором, в соседском огороде густая рощица растёт.
Ограниченный кругозор – вдаль смотрю, а под носом не вижу.
Пришлось восстанавливать историческую справедливость.
Чтоб замести следы, я перебросил срубленные у соседа кусты через дальний забор на улицу, а потом уже через свою калитку в сарай.
Проба показала, что качество на высоте. Я отнёс малость Ляльке, чтоб и ему запушистилось, не зря же он меня эти два года подогревал.
Подвалила удача – растворяй ворота.
В Нежине, в Графском парке, напротив кинотеатра стоит неприметная хатка, а рядом кусточков пять и совсем без забора. Как тут не пошефствуешь?
Но встала проблема хранения собранного без потерь.
Отнести в общагу? Под койку? Не смешно.
Я обошёл здание, выискивая подходящий закуток, но всё безрезультатно, пока не увидел стол в умывальнике на четвёртом этаже.