А теперь Горбатый!
Шрифт:
– Да иду, иду...
Но прежде чем исчезнуть, тип успел помахать Роберту рукой:
– Спокойной ночи, уродец, гы-гы!..
Мама вытолкала его из комнаты, закрыла дверь. Роберт всхлипнул и заплакал.
В свои девять лет он хорошо понимал, как плохо быть в этой жизни горбатым. Да, он уродец, это так. Но ведь он ни в чем не виноват. Это мама в детстве уронила его, а он неудачно упал. Так получилось, что никто не подставил ему ладошку...
Дети смеются над ним. Не хотят с ним играть. А он не хочет ходить
Не нужна ему школа. И мама ему не нужна. В этой жизни ему нужны только бабушка, корова Буренка и собака Тузик. Уж они-то его никогда не обидят. И с ними всегда так хорошо...
Роберт проснулся утром. И сразу понял – происходит что-то не то. Он вскочил с кровати, сунул ноги в калоши и выбежал во двор. А там...
Буренка лежала на земле. Мертвая! А над ней черным вороном кружил вчерашний мужик. Он резал Буренку ножом, на куски. И ему совсем не было ее жаль. Он радовался. Подло радовался. И даже пел какую-то песню.
Рядом сидела на скамейке и плакала бабушка. Только мужик не обращал на это никакого внимания.
Надо будет потом собрать белы косточки, закопать их в огороде, и тогда вырастет дерево... Дерево вырастет. Но Буренку-то не вернешь!.. А ведь она была такая хорошая, добрая, она всегда радовалась Роберту. А какое вкусное у нее было молоко... Но нет больше Буренки. Ее сожрет этот паразит!
Роберту было невыносимо жаль Буренку, бабушку, себя. К горлу подступил ком. Он всхлипнул. Но глаза почему-то остались сухими. Зато в душе всколыхнулась ненависть к мерзкому убийце.
Роберт осмотрелся вокруг себя, увидел кирпич, схватил его двумя руками и подбежал к небритому типу.
– На тебе! – заорал он. – Получи!
Кирпич опустился убийце на спину, как раз на то место, где у Роберта был горб.
Мужик взвыл от боли. Вскочил с места, развернулся к нему.
– Ах ты, гаденыш! – прошипел он.
И, широко размахнувшись, ударил его ножом. Каким-то чудом Роберт сумел отскочить назад. Но мужик снова шагнул за ним. Снова ткнул в его сторону ножом.
Роберт снова отскочил. Но при этом споткнулся и упал. А мужик совсем близко. Навис над ним.
Роберт на всю жизнь запомнил этот звериный взгляд и лютый оскал гнилых зубов. С ужасом смотрел он на занесенный нож.
Еще чуть-чуть, и случилось бы непоправимое. Но в самый последний момент мужик остолбенел, удивленно закатил стекленеющие глаза и стал заваливаться назад.
Он упал на бок, затем перевернулся на живот. В спине у него торчал топор. А рядом стояла мама. И с ужасом смотрела на коченеющий труп...
Роберту тоже было ужасно страшно. Но ни капли жалости к этому типу он не ощущал.
* * *– ...Верблюды бывают одногорбые и двугорбые, – объясняла учительница.
Роберт внимательно слушал, запоминал. Школа
После урока он вышел в коридор. И тут началось.
– Эй, ты! – толкнул его Валерка Плюев.
Здоровый жлоб. Учится в восьмом классе, а боятся его и десятиклассники. Роберт тоже его боится. Потому что Валерка постоянно издевается над ним, иногда даже бьет. И сейчас вот пристал.
– Ты тоже верблюд, да? – обидно рассмеялся он.
Загоготали и его прихлебалы.
– Одногорбый, да?.. А верблюды используются для верховой езды...
Роберт и опомниться не успел, как Валерка наскочил на него сзади, оседлал.
– Но-о! Верблюжака! Но-о!
Роберт был на голову ниже, чем он. Худой, бледный, с уродливым горбом. Но сила в нем была. Во всяком случае, ее хватило, чтобы взбрыкнуться и сбросить с себя подлого седока.
Валерка приземлился на ноги, но поскользнулся и растянулся по полу.
– Так, значит, я верблюд? – психанул Роберт.
И склонился над ним.
– А верблюды знаешь, что делают?
Он набрал в рот как можно больше слюней и с ненавистью плюнул Валерке в лицо.
– Ах ты, тварь горбатая! – рассвирепел тот.
Он вскочил на ноги и набросился на Роберта с кулаками.
Сильным ударом в лицо он опрокинул его на пол, ударил ногой – один раз, второй, третий... Затем схватил за шкирку, поставил на ноги, с силой встряхнул.
– Ты в кого харкнул, урод? – с пеной на губах спросил он.
– В тебя!
Валерка разбил Роберту нос. Во рту было полно крови. Он с удовольствием выплеснул ее Валерке в лицо.
В этот раз Валерка бил его с еще большим остервенением. И, наверное, забил бы до смерти. Но появился учитель физкультуры.
Павел Трофимович легко оторвал Валерку от Роберта, с легкостью вознес его на вытянутых руках к потолку.
– Ты что, поганец, делаешь? – возмущенно спросил он.
– Пусти, козел! – заорал Валерка.
Павел Трофимович послушал его. И отпустил. Валерка с грохотом упал на пол и сморщился от боли. Похоже, он отбил себе копчик. Так ему и надо. Может, не будет теперь расти. И на своей шкуре узнает, что такое жить с физическим уродством.
– Еще раз тронешь Роберта, – предупредил его Павел Трофимович, – я тебе башку скручу. Понятно?
Учитель не шутил. И Валерка это понял.
– Это касается всех! – продолжал Павел Трофимович. – Ясно?
– Ясно! – дружным хором ответили Валеркины дружки.
– А ты, – посмотрел он на Роберта, – после уроков зайдешь ко мне.
После уроков он был в тренерской.
– Ты мне, Роберт, скажи, почему ты таким больным прикидываешься? – спросил учитель. – Что там у тебя? Пролапс митрального клапана? Что еще?