А теперь Горбатый!
Шрифт:
Из носа тонкой струйкой текла кровь. Хотелось остаться на земле и сидеть неподвижно, пока Валерка не уйдет. А он не уйдет. И будет бить Роберта дальше... Надо подниматься.
Роберт вспомнил про гипноз. Впился в Валерку тяжелым напряженным взглядом.
– Во, звиздец! – гоготнул тот. – Он меня загипнотизировал!
Он подошел к Роберту и уже ногой ударил его в лицо.
– Блин, пацаны! Не знаю, что творю!.. Бляха! Не хотел его бить! А ударил!..
С гипнозом ничего не получилось. А обороняться надо. Иначе Плюев забьет его насмерть. Он уже снова замахивается...
Роберт стал подниматься,
Валерка хочет, чтобы он попросил у него прощения, на коленях... Нет, этому не бывать. Не для того Роберт закалял тело и дух, чтобы опускаться до этого... Да, он закалял тело. И дух. Так почему он не поднимается навстречу Плюеву?
Он снова не успел встать. Зато смог схватить летящую в него ногу. Он значительно смягчил удар, но все равно стал заваливаться назад. И при этом еще крепче схватился за ногу, потянул ее за собой.
– Э-э, козел, что ты делаешь? – возмутился Валерка.
Он сумел удержать равновесие. И ударил его локтем по голове. Но Роберта это только взбесило.
Он рывком поднялся на ноги – как будто штангу поднимал. Валерка потерял равновесие, стал падать. Роберт его поддержал. Но только для того, чтобы вместе с ним врезаться в дерево.
Плюев сильно ударился затылком. Но сдаваться не собирался...
– На колени мне, да? – зло спросил Роберт.
И присел перед ним на корточки. Руками обхватил обе ноги, зафиксировал их собственным плечом и резко дернул на себя. Валера потерял точку опоры, опрокинулся на землю. При падении он снова больно ударился затылком, на этот раз о камень. С трудом поднялся. Нападать не стал – отошел в сторону.
– Ну, гнида, – морщась от боли, сквозь зубы процедил он.
Роберт одержал победу. Это было яснее ясного. Его распирала гордость. И в то же время холодил страх. Что, если плюевские дружки скопом набросятся на него?
Но пронесло. Никто его не тронул и пальцем. Когда он уходил, даже Валерка смотрел на него с опаской.
* * *До окончания школы оставалось совсем немного. Еще месяц, и прозвенит последний звонок. А там экзамены... Роберт по-прежнему частенько заглядывал в спортзал. Он уже понял, как может пригодиться физическая сила.
Павел Трофимович стал для него старшим братом, а может, даже отцом. Роберт обожал этого человека. И завидовал ему.
Учитель был молод – и тридцати еще не стукнуло. Симпатичный, атлетически сложенный. Девчонки тайно влюблялись в него. С ними он ничего себе не позволял. Но ведь, помимо школьниц, в городе полно других, более взрослых девиц. И с ними у Павла Трофимовича был явный перебор. Что ни месяц, так новая подруга. И одна краше другой...
Его шефство много дало Роберту. Он значительно укрепил тело и дух. Даже смог под его руководством развить гипнотические способности. Теперь над Робертом никто не смеялся. Его не боялись, но уважали. И это радовало.
Павел Трофимович смог сделать его сильным, уверенным в себе человеком. Но даже при всем своем желании он не мог сделать его красивым. Для тех же одноклассников он как был, так и оставался уродом. Девчонки не презирали его, не насмехались. Они его жалели. Но ни у одной из них и в мыслях не было стать Роберту подружкой.
Варвара Ильинична тоже жалела его. И, конечно же, даже не представляла
Роберт знал, что может сделать с ней все, что угодно. Подкараулить где-нибудь в безлюдном месте, провести сеанс гипноза. И она, как Ленка, разденется перед ним. И не только...
Он часто думал об этом. Движением рук представлял, как все может быть. Но всякий раз одергивал себя, ставил на место. Пусть он урод внешне, но совсем не урод внутренне. И на подлость он не пойдет...
Однажды он убирался в малом борцовском зале. Подустал. Лег полежать на стопке матов. Скатился в нишу между ними и стеной – там тоже мягко. И заснул.
Разбудили его чьи-то сдавленные стоны. Какой-то женщине было больно, она взывала о помощи. Шум борьбы. Неужели какой-то придурок борется с женщиной?..
Роберт выглянул из своего укрытия. И ошалел от увиденного.
Варвара Ильинична стояла на четвереньках. Блузка расстегнута, юбка валяется на скамейке, там же белеют трусики. Она почти голая! А сзади к ней пристроился Павел Трофимович. Он тоже не стеснен одеждой. А как старается... Он усиленно и часто двигал тазом. Варвара Ильинична крутила голыми ягодицами в такт его движениям. И стонала. Взгляд мутный, невидящий. На лице блаженство...
Так спариваются кролики, быки с коровами, жеребцы с кобылами... И люди... Никакой романтики. Животная похоть и механическая страсть. У Роберта с Варварой Ильиничной могло быть по-другому. Он бы дарил ей цветы, читал стихи, они бы долго-долго целовались. И самое большее, что он мог бы себе позволить, слегка коснуться рукой ее груди. Она женщина чистая, непорочная. С ней нельзя грязно, по-скотски. Так думал Роберт раньше... А сейчас он просто не мог думать о ней так трепетно. Она самая обыкновенная уличная девка. И еще... И еще она предательница. А Павел Трофимович, он предатель...
Роберт обиженно закусил губу и свалился в свое укрытие. А где-то рядом продолжали бушевать животные страсти...
Предатели... Ну почему предатели?.. Им просто хорошо вместе... Может, они любят друг друга? Может, они собираются пожениться?.. А Роберт, он остается за бортом. Он всегда будет оставаться за бортом. И к этому нужно привыкать...
2
Школа осталась где-то далеко. Роберту уже двадцать шесть лет. Жизнь хороша и прекрасна...
Люди не понимают его. Многие воспринимают его как недочеловека. Кто-то презирает, кто-то жалеет. Но ему все равно, кто и что думает о нем. У него своя жизнь, у него свой мир.
Он закончил школу с серебряной медалью. Но даже и не пытался поступать в институт. С его-то горбом... Он занялся любимым делом. Стал пастухом. И уже девять лет гоняет по пастбищам коров. С Буренками легко и просто. С ними хорошо. Уж они-то понимают его, для них он царь и бог. На его горб никто не обращает внимание. Природа, свежий воздух, милые добрые животные. Такую жизнь он не променяет ни на какую другую.
Мир людей остался где-то в стороне. Это чуждый мир. И Роберта туда не тянет. Единственно, он бы хотел взять оттуда в свой мир какую-нибудь женщину. Пусть некрасивую. Пусть немолодую. Но чтобы она была добрая и заботливая, как бабушка. Но как такую найти, если Роберт даже не пытается искать? А сама она не находится...