А теперь любите меня
Шрифт:
Я ничего не сказал.
— А Луи, — добавил он с упреком, — тот человек, что нес тебя на спине, так ты надрался!
Я попытался вспомнить. Ничего.
— Я надеюсь, у тебя есть чем заплатить за комнату? — Он поднял бровь.
В моем портфеле не было ни монетки. Только чек, чек, который я заработал.
— У меня с собой ничего нет, — ответил я. — Но у меня есть деньги, нужно только обналичить чек. Я могу вернуться и заплатить вам позднее?
— Хорошо, возвращайся, — пробурчал он, слегка кивая; было понятно, что он не верит ни единому моему слову.
На
Я шел, думая о том, кем стать теперь. Теперь, когда я знал, что все, что я сделал, — это пыль. Пыль.
В какой-то момент я сел на скамейку. И после тщательного обдумывания всего, что произошло, я пришел к заключению: я запутался.Это было единственное, в чем я не сомневался.
Мне нужно понять. Я ошибся, и мне нужно понять почему. Проанализировать все произошедшее, разложить перед собой все факты с самого начала и определить, где совершил ошибки.
Мне нужно было время, чтобы над всем этим поразмыслить.
Я вернулся в гостиницу. Хозяин так и сидел на своем стуле. Я сунул ему под нос чек.
— Сколько времени я смогу здесь оставаться? — спросил я.
Он поднял бровь.
Гостиница «Уголек» была тем, что называют Гостиницей эконом-класса,то есть Гостиницей без звезд.Гостиница предлагала фиксированную цену за неделю и за месяц; позднее я узнал, что некоторые постояльцы жили там уже несколько лет.
— Четыре месяца, — сказал он. — Но с предоплатой, и чтоб без выкрутасов.
— Я вернусь, — ответил я. — Пойду обналичу чек и заберу свои вещи.
В студенческом общежитии я запихнул в сумку одежду, взял любимые книги.
Я забрал деньги, которые сэкономил с моего Пособия на питание, — немного, но на них я мог довольно долго протянуть, довольствуясь только макаронами и картошкой. Меня это не беспокоило.
Хватит медицины. Я оставляю им Христову манию возвращать зрение слепым, оставляю удовольствие ампутировать части тела и копаться в задах знаменитых актеров.
Часть вторая
Наблюдаемый в своей естественной среде, каждый организм способен создать стратегии, которые позволят ему использовать ресурсы его окружения.
17
Вот уже месяц я ночью и утром сидел в гостинице, а после обеда и вечером — в баре.
Я тщательно все проанализировал и пришел к заключению, что ошибался с самого начала, потому что перепуталчувства. Я принял за любовь то, что ею не являлось.
Взять, к примеру, родителей других учеников в день церемонии в Пансионате. Они испытывали не любовь, а что-то вроде жалости, разбавленной утешением. Это чувство можно назвать Утешающая жалость.Ее чувствуешь, когда перед тобой находится кто-то ниже тебяи жизнь его ущербна, и вдруг он получает то, что все хотели. Или возьмем человека, которому госпожа профессор отрезала половину тела, — представьте, что
В день церемонии в Пансионате,хотя я и набрал больше всех баллов, обставив их дорогих отпрысков, родители говорили себе: «Даже лучше, что отличился этот бедный мальчик, у моего сына хотя бы есть оба родителя».
Возьмем студентов факультета. Прежде всего меня окружали те, кто хотел, чтобы их заметили в моей компании или чтобы они могли сказать, что знают меня, — ведь я стал знаменитостью. Многие знаменитости ошибаются, полагая, что люди любят их, а люди всего лишь хотят засветиться в их компании или как-нибудь похвастаться, что знакомы с ними. Люди думают, что если их увидят с какой-то значимой персоной,они сами тоже станут «значимыми», такое желание можно было бы назвать Стремлением к значимости.
Другие студенты просто восхищались мной, кто-то восхищался и завидовал одновременно — это чувство можно было бы назвать Завистливое восхищение.
Существует бессчетное количество комбинаций чувств.
Господин Префект испытывал Удовлетворенное довольство.Он был доволен, потому что я находился под опекой Государства, а он представлял это Государство и был удовлетворен, потому что я не окажусь в тюрьме или на улице, как остальные.
Господин Декан чувствовал ко мне Нарциссическую привязанность: он любил меня исключительно потому, что любил себя и думал, что я похож на него.
Что касается моего учителя по биологии, я не мог с точностью сказать, любил он меня или жалел — возможно, и то и другое одновременно.
А Юлия?
Юлия заметила меня и улыбнулась мне до того,как я добился успеха. Но она обладает способностью выделять людей в беде. Любила ли она меня за это? На самом деле существовал простой способ это проверить: достаточно будет привести ее в бар.
В баре мое отчаяние не бросалось в глаза, оно смешивалось с отчаянием других. Так черноту бабочки не видно на почерневших от угля стволах деревьев. Что-то вроде маскировки. Я называю это Отчаяние бабочки.
Если Юлия переступит через порог бара, она не сможет больше видеть мое отчаяние и ее настоящие чувства ко мне раскроются.
Но я решил этого не делать. Не приводить Юлию в бар.
Во-первых, Юлия слишком утонченнаядля такого места. Ну а потом, что бы я делал, если бы понял, что она меня любит? Я больше не хотел быть врачом, у меня не было ни малейшего представления о том, чем я хочу заниматься в жизни, у меня не было ничего, и ко всему прочему я открыл в себе настоящую страсть к пиву.