…А теперь музей
Шрифт:
Сотни фрагментов золотились яркой охрой, нежной прозеленью, звучной лазурью. Они были под полом, среди песка и кирпичей. Эта живопись не знала записей, она ошеломляла чистотой рублевского колорита. Но реставрировать ее было невозможно. Только в проемах окон сохранились фрагменты рублевских орнаментов.
Икона «Иоанн Предтеча». XVI в.
Великие памятники старины не только достояние народа, это сам народ, его неотъемлемая часть. Каждое покушение на национальную культуру -
Икона «Иоанн Златоуст».
Икона «Василий Великий»
Более десяти лет ждали сотрудники музея этого дня. Он был не только праздником, но и экзаменом. Народ шел сплошным потоком. Экспозиция раскрывала историческую панораму развития древней культуры, она демонстрировала иконопись рублевской поры, московскую живопись XVI века и грандиозные ансамбли иконостасов XVII столетия.
Музей сразу после открытия стал центром спасения памятников древнерусского искусства. Началась борьба с невежеством и равнодушием, приносившая и радость побед и горечь поражений.
Не раз научные сотрудники музея совершали неожиданные открытия. Так, Н. А. Демина обнаружила в Дмитровском краеведческом музее древние иконные доски, служившие в качестве полок-стеллажей. После реставрации их художником В. О. Кириковым стеллажи «превратились» в первоклассные памятники живописи XV - XVI веков.
Какая-то необыкновенная интуиция помогает Наталье Александровне Деминой находить шедевры, мимо которых прошли другие исследователи. Эта интуиция - плод многолетнего упорного труда крупного и чрезвычайно широкого по своим интересам ученого. Н. А. Демина, как, пожалуй, никто иной, умеет увидеть в иконе жизнь, идеалы, искания того, кто ее создал. Она умеет проникнуть в мир древнего художника и научить этому проникновению своих молодых учеников.
Коллекция музея имени Рублева рассказывает о многообразии культурной жизни Древней Руси и об обилии в ней художественных школ Москвы, Суздаля, Великого Устюга, Смоленска, Новгорода, Пскова. Находки сотрудников музея постепенно приоткрывают неведомое ранее искусство Твери с его доброй, умной и мягкой усмешкой, столь отличной от суровости вологодских мастеров, от поэтичности иконописцев Рязани или энергичные письма авторов ростовских икон.
Икона «Ризположение». XVI вв.
Чтобы вернуть жизнь древней иконе, мало ее разыскать. Древние художники творили краски на яичном желтке, которые не тускнеют и не выцветают. Но лак, которым покрывалась живопись, чернеет через пятьдесят, шестьдесят лет. Многие иконы по многу раз подновлялись, и великое творение оказывается ныне скрытым под несколькими слоями позднейшей почерневшей записи.
Будущее музея имени Рублева во многом зависело от искусства реставраторов. Сын потомственного иконописца из села Мегеры Василий Осипович Кириков еще до революции окончил специальную иконописную школу у себя на родине и с юности начал работать музейным реставратором икон. Знания и вековые навыки династии Кириковых достались сыну Василия Осиповича - Александру. Александром Васильевичем Кириковым освобождены от позднейших записей и наслоений многие шедевры музея.
Одной из самых славных страниц в истории советского и мирового реставрационного дела является спасение фресок со стен Благовещенской церкви в Юрьевце на Волге в 1953 - 1954
Спасо-Андрониковский монастырь. Вход.
Икона «Распятие». XVI-XVII вв. Фрагмент.
Икона «Распятие». XVI - XVII вв.
Сергей Сергеевич Чураков был и сам незаурядным художником. Одним из первых он начал копировать древнерусские фрески и разработал свою методику копирования. Чураков придавал этой необычной области художественного творчества особое значение, он видел в ней новое средство познания древней художественной культуры. Ему принадлежит честь быть основателем целой школы копиистов настенной живописи древнерусских мастеров фресок.
В 1956 году художник театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Н. В. Гусев принес в музей свои копии с фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Давид Ильич Арсенишвили предложил Гусеву сделать для музея копии рублевских фресок во Владимире.
Если задача реставрации - открыть и закрепить авторскую живопись, то копиист должен восстановить весь творческий процесс художника. Дело не только в том, чтобы знать краски, которыми пользовались древние, и не только в том, чтобы скопировать каждый мазок и каждую линию. Произведение искусства живет жизнью художника - его философией, его мироощущением. Копия будет мертвой, если в ней нет понимания-личности создателя оригинала.
Копирование древнерусских фресок для музея, где экспонируются подлинные произведения живописи, вызвало немало споров. Ни один западный музей такой работы не ведет, для копий существуют специальные музеи, которые постепенно вытесняются собранием репродукций. Но в музее Рублева судили иначе. Многие фрески находятся в местах, недоступных для цветного фотографирования, да и цветное фото не может передать тех тончайших нюансов, которые составляют «душу» фрески и которые часто различает только опытный глаз.
Копирование дает возможность реконструировать утраченные места фрески, без которых ее сюжет и ритм, ее строй становятся непонятными. Николай Владимирович Гусев девять лет копировал фрески Успенского собора во Владимире, и сейчас эти копии являются важнейшим документом, сохраняющим для потомков Рублева-монументалиста.
Башня Спасо-Андрониковского монастыря.