Шрифт:
Вот — мой папа.
Вот — моя мама.
Вот — мои бабушка и дедушка.
Это — моя сестра Вера, она пришла к нам в гости.
Вон там — мой маленький брат Мицике.
А это — я сам.
На
Как хорошо, что сейчас вечер! Все дома. Значит, со мной могут поиграть:
мама,
папа,
бабушка с дедушкой,
старшая сестра Вера,
которая пришла к нам в гости,
и даже маленький Мицике.
Нет! Это я заговорился. Мицике такой маленький, что играть со мной не может. А мне так хочется поиграть!
— Мама, поиграй со мной!
— Не могу, мой мальчик. Ты же видишь, я укладываю спать Мицике.
— Папа, поиграй со мной!
— Не могу, сынок. Ты же видишь, я чиню лампу.
— Тогда дедушка. Дедушка, поиграй со мной!
— С радостью, — говорит дедушка, — но я поливаю цветы. Ты только посмотри, как пересохла земля в цветочных горшках.
Бабушка глядит на меня и улыбается. Я-то знаю, что сейчас она уйдет на кухню готовить ужин. Всем слышно, как прыгает крышка на чайнике.
Мне грустно. Остаётся одна-единственная надежда. Это — моя сестра Вера.
— Вера!
— Что?
— Вера!
— Что?
— Вера, поиграй со мной!
— Не могу, я читаю про коклюш.
— Про что?
— Про коклюш. Поиграй лучше сам. Вон твои игрушки.
Я смотрю на свои любимые игрушки и чуть не плачу.
Вот — паровоз,
вот — кубики,
вот — конь-качалка.
Но я не ХОЧУ! Я не хочу играть сам. Я хочу играть со взрослыми.
С папой я сыграл бы в «подкидного дурачка»,
с дедушкой неплохо бы сыграть в футбол,
с бабушкой — в прятки,
со старшей сестрой Верой — в больницу,
а с мамой… с мамой хорошо бы пойти погулять: взять её за руку и пройтись только до бульвара и обратно. И всё. И только один раз съехать на санках с горы. Но ничего этого сегодня не будет. Мне хочется плакать.
Мама смотрит на меня и говорит:
— Это что такое? Как не стыдно! Такой большой… Разве ты не понимаешь, что ВЗРОСЛЫЕ РАБОТАЮТ? Днём они работают, да и вечером у них хватает дел. Вот освобожусь, тогда и поиграю с тобой.
Верно сказала мама — я и вправду большой. И то, что взрослые работают, я понимаю. Но как-то не совсем.
— Мам! А как ты работаешь?
— Вот так и работаю.
— А как «так»?
— Так, — говорит мама и, убаюкивая Мицике, тихонько начинает рассказывать про свою работу. Пока она рассказывает, я все себе представляю, как будто моя мама — это я.
Мама работает на почте. Она сидит за стеклянной перегородкой и смотрит в окошечко. Когда она видит, что к окошку подходит человек, то спрашивает:
— А что у вас?
— Отправить телеграмму, — отвечает человек.
— Прекрасно, — говорит мама, — получите бланк, — и тут же даёт ему голубой листок бумаги в полоску.
Человек пишет на нём все, что ему нужно. Например, он хочет поздравить с Новым годом свою тётю, которая уехала в Африку. В этом случае он пишет: «Африка. Аддис-Абеба, моей тёте (имя и фамилия) Поздравляю с Новым годом! Не слишком ли у вас жарко?»
А спустя всего несколько часов в Аддис-Абебе тётя получает телеграмму от племянника, который справляет Новый год в далёком Будапеште.
Я представляю, как летит телеграмма над разными странами, над городами и деревнями, над бурным морем.
— Мам, скажи, а телеграмма, как птица?
— Она быстрее птицы, мой мальчик.
— А как она летит?
— По проводам.
— Как же столько слов втискивается в тоненький провод?..
Мама смеётся. А я думаю: «Что делали бы все эти дяди и тети, которые стоят в очереди перед окошечком в стеклянной перегородке, если бы не было моей мамы? Кто бы тогда отправил телеграмму, посылку, бандероль, заказное письмо?.. Кто бы так ловко и быстро сосчитал слова в телеграмме? Кто перевязал бы бандероль крест-накрест, а на хвостики верёвочки налил бы сургуча и поставил печать? Кто так звонко и точно стукнул бы штемпелем по уголку марки на заказном письме?»
…Решено! Я обязательно буду почтальоном.
— Всё, — говорит мама. — Мицике заснул. Я тоже хочу немного отдохнуть. Поиграй сам.
Мама уходит. Но мне теперь совсем нескучно. Я знаю, что надо делать.
— Пап, а пап!
— Да.
— Пап, расскажи про свою работу.
Папа складывает в ящик инструменты. Придвигает стул, садится и говорит:
— Слушай!
Папа рассказывает очень интересно.
Вы, наверное, видели на углу большого перекрёстка стеклянную будку, похожую на перевёрнутый стакан? В будке сидит человек, он время от времени нажимает кнопку. Это и есть мой папа. Он милиционер. Ему на перекрёстке подчиняются все:
и люди,
и трамваи,
и троллейбусы,
и машины,
и даже собаки (если они не бродячие).
Папа нажимает кнопку — на светофоре вспыхивает красный свет: значит, все, кто движется в эту сторону, должны остановиться:
и люди,