А-УН НО КОКЮ

За окном разыгралась непогода. Порывистый ветер сметал с крыш снежную пыль. В воздухе кружились миллионы снежинок, и только кое-где сквозь серебристую пелену метели слабо блестели огоньки в домах да маячили уличные фонари.

Генрих оторвался от разложенных перед ним бумаг, время на часах показывало три часа ночи, подошёл к окну и приоткрыл его, вдыхая морозный воздух. Вечер насмешливо свистел, раскачивая могучим дыханием деревья. Как хитрый зверь, он то затихал, прячась где-то за домами, то с новой силой начинал своё дикое веселье. Очередной порыв ветра, внезапно налетев, грозно затряс оконную раму. Ветка старого тополя ударила по стеклу, словно кто-то неизвестный назойливо умолял пустить его в дом.

Генрих закрыл

окно и выключил свет. Пора спать. Заснул крепко. Сон вышел беспокойным и непонятным…

…Он почему-то оказался в огромном пустом здании и начал бродить по пустым этажам, пока не зашёл в большой серый зал, к стене которого была приставлена лестница. Поднялся по ней на этаж, но и там было пусто. Стал подниматься выше. Залы сменялись один за другим, и нигде не было ни души, а лестница уходила наверх. Генрих поднялся на мансарду и заметил в темноте у стены несколько каких-то бесформенных фигур или тряпья – хорошо разглядеть не получалось из-за тусклого света. Под ногой что-то хрустнуло, он поднял с пола денежную купюру, кажется, китайскую. Нагнулся и увидел ещё несколько купюр разного достоинства. Стал собирать их, пока не почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, обомлел, на него в упор смотрел демон – огромный монстр с телом быка и змеиным хвостом, на лбу которого сверкал каким-то адским огнём третий глаз.

Сжавшись от ужаса, Генрих пролепетал: «Монстр! Несущий чуму Монстр с горы Тайшань!». Монстр молчал, потом поднял волосатую лапу и, погрозив ею, не раскрывая пасти, выдохнул воздух. Генриху послышались чёткие слова: «Скоро приду-у… Обмелеют реки, озёра и болота, высохнут деревья и трава, а повсюду распространится чума ш-ш-ш…». На каком-то, скорее, подсознательном уровне ему почудилось, будто весь мир принесён в жертву какой-то страшной неслыханной и невиданной напасти, идущей из глубины Азии на Европу. Все погибнут. Останутся избранные. В тела людей вселятся незаметные глазу существа, которые станут губить одного за другим…

Проснулся Генрих в холодном поту, мельком взглянул на будильник: за окном светало. Пора вставать.

Виной, быть может, наступающий високосный год, а может, грехи людские, но только появился он в Азии и начал своё шествие по миру, разрастаясь лавиной, охватывая море людское везде, где только оно было, собирал в жертву белые, жёлтые и красные расы по всей земле. И никто не знал, как спастись от него, как остановить. Началась паника. Люди стали бояться друг друга, ибо поражал он внезапно, коварно, скрываясь под личиной обычного недуга. Возникла необходимость немедленно создать противоядие, обнаружить очаг страшного, не допустить распространения заразы. Бросились на защиту человечества все врачеватели мира, забыв о междоусобных прениях меж своими государствами.

Комиссия по чрезвычайным ситуациям, созванная в связи с распространением нового вируса из Китая, проходила в Токио. На экстренное совещание приехали специалисты из многих стран: ведущие японские эпидемиологи, китайские вирусологи, профессоры и доктора наук из Америки, Англии, Германии, Франции, Израиля и России.

Генрих Иванович Люнгер – потомок обрусевших немцев, доктор биологических наук, один из ведущих российских специалистов по глобальным эпидемиям и вопросам устранения применения биологического оружия, прилетел в Токио пару дней назад, но насладиться красотой города ему не удалось. Он тщательно готовился к совещанию, где должен был представить доклад и результаты работы с вирусом одной из ведущих российских лабораторий. Российские исследования уже дали некоторые положительные результаты, и ими необходимо было поделиться с коллегами.

Совещание получилось бурным. Генрих ждал своего слова и, когда настала его очередь, эмоционально выступил с докладом на английском языке. Докладчик напомнил присутствующим, что любой вирус нуждается в хозяине для размножения, но не всякий хозяин принимает вирус, а значит, имеет возможность сопротивляться

ему. Поделился некоторыми наработками группы российских вирусологов, исследовавших кровь здоровых, заражённых и выздоровевших людей, пытаясь получить иммунный ответ, такой, каким он бывает у животных, которые зачастую справляются с инфекциями. Рассказал, каким является новый вирус и в чём его особенность, представив слайды на большом экране, показав наглядно внешнюю схожесть этого вируса с короной из-за наличия на его поверхности «шипов и отростков».

Коллеги встретили выступление Люнгера громкими аплодисментами, и теперь он возвращался в гостиницу в бодром настроении. Работу свою он сделал, теперь можно отдохнуть. Ему предстоял недельный отпуск, круиз «Китай – Япония». Учёный собирался побывать в городе Фудзи на острове Хонсю, в Осаке, Окинаве и на Тайване, вернуться через восемь ночей назад в Йокогаму и в тот же день вылететь во Владивосток, а затем в Москву.

Внешность Генриха ничем особенным не выделялась, скорее, была незаметной, выделяли его только пытливые глаза, светящиеся энергией и добродушием. Всюду приходился ко двору, куда бы ни попал, везде оказывался всеобщим любимцем, в работе ли, в обыденной ли жизни оставался верен себе, при этом всегда был готов и умел отстоять свою позицию. Им были довольны, но сам он вполне доволен собой не бывал. Не было в нём покоя, вечно что-то звало и манило, и он постоянно что-то искал. Холостяк, посвятивший себя науке, считающий, что мало кто из женщин способен выдержать совместную жизнь рядом с ним. Бесконечные командировки, отчёты по ночам, частые возвращения домой после полуночи, довели б любую женщину до нервного срыва и, как следствие, расставания с ним.

Короткие отпуска и вояжи в разные страны он совершал в одиночку, предпочитая знакомиться в поездках с разными людьми. Владение несколькими языками: английским, французским, японским и немного китайским, давало ему возможность легко путешествовать в любой точке мира.

Будучи поклонником тишины и покоя, Генрих выбрал однокомнатную каюту с балконом на красивом огромном и надёжном круизном лайнере «Гранд Даймонд», способном разместить на своём борту три с лишним тысячи пассажиров и тысячу человек обслуги.

Утром Генрих быстро собирал вещи, их было немного: небольшой рюкзак с носильными вещами да чемоданчик с бумагами, флешками, справочником по вирусологии, микроскопом, несколькими увеличительными линзами, пробирками, прибором для взятия крови, растворами. Расплатившись за гостиничный номер, Генрих отправился на вокзал. Он решил добираться на западный берег Токийского залива – в Йокогаму на электричке.

Йокогама находилась в тридцати километрах к юго-западу от Токио. Благодаря близости к столице и удобному выходу к морю, этот город стал первым портом, открывшим свои воды для иностранных судов в 1859 году. В порту Йокогамы много лет располагался штаб морских перевозок американского военного командования на Дальнем Востоке. Японскими властями было выделено восемь причалов для обслуживания вооружённых сил США. Добраться туда из Токио можно было несколькими способами: на пароме, такси, автобусе и поездом.

Генрих решил отправиться в путешествие скоростным поездом, он отходил от станции Shibuya и в пути находился всего полчаса. Устроившись поудобнее в комфортабельном кресле, расслабился и даже задремал, медленно погружаясь в историю Японии.

Сакоку – «страна на цепи», большей частью своей истории закрытая для иностранцев, посаженная на цепь сёгунами династии Токугава, и сделали они это по двум причинам.

Во-первых, высадившиеся в XVI веке на японских островах испанские и португальские торговцы активно насаждали христианство, плюс безответственные японские феодалы некоторых островов, например, Кюсю, которые не только принимали иезуитов с распростёртыми объятиями, но и сами массово и добровольно переходили в новую веру. Всё это было выгодно европейцам: они принимали участие в междоусобных конфликтах феодалов, и это приближало колонизацию всей страны.