А в остальном, прекрасная маркиза… (сборник)
Шрифт:
Самин подслушивал и подсматривал. Жена округлила глаза: Самин такое сказал? Что куда тебе засунуть? О боже! С чем тебя смешать? Кошмар! Он не мог подобное произнести! И еще это? И это? Как-как? Чудовищно!
Но Самин видел: жена сдерживает улыбку. Парадоксально! Думал, окончательно его за презирает, выгонит, сама уйдет, подаст на развод, лишит сына. А Ольга потешается. Ледяной панцирь треснул, тает. Почти прежняя супруга.
Извиняется за него перед подругой, утешает, обещает, что Самин будет на коленях перед Тиной просить прощения. (Вот уж дудки!) Но когда Тина, очевидно, призывала немедленно выбросить Самина на помойку, Оля продемонстровала твердость: сами разберемся, наше дело, пожалуйста, не вмешивайся, спасибо за совет, но я поступлю как сочту нужным.
– Андрей хочет поговорить с Саминым? – спросила Оля.
Самин вышел из-за двери. Оля с явной неохотой, нахмурившись, протянула ему трубку.
– Ты охренел? – спросил пьяненький, но не агрессивный Андрей.
– Старик! Ты вправе вызвать меня на дуэль, набить морду – (Это еще кто кому!) – свернуть шею и поломать конечности. Бес попутал. Извини!
«В последнее время, – подумал Самин, – я прошу прощения каждые десять минут. Войдет в привычку, прослыву придурком».
– Так, ты типа раскаиваешься? – уточнил Андрей.
– Безмерно! Глубоко! Бесконечно!
«Готов оплатить твоей жене операцию на голосовых связках и исправление прикуса», – хотел добавить Самин, но, естественно, не добавил.
– Тина, он раскаивается, – сообщил Андрей жене, которая наверняка рядом ошивалась.
Самин услышал пронзительные и частые вибрации Тининого голоса. Она что-то требовала от мужа.
– А что ему скажу? – спросил Андрей, обращаясь явно не к Самину.
И тот услышал новые визгливые переливы.
– Андрюха! – позвал Самин. – Мы с тобой поняли друг друга?
– Вроде.
– Бывай здоров! – отключился Самин.
Вечером они легли в постель, как в последнее время водилось – каждый на своей стороне кровати. Метр нейтральной полосы. Выключили свет. Через несколько минут Самин спросил:
– Оля, не спишь? О чем ты думаешь?
– Почему ты ничего не делаешь?
– А что я должен делать? Объясни мне, наконец!
– Самин! У тебя точно проблемы с головой!
Сватовство
Сергей Фролов, инженер звукозаписи, сотрудник популярной радиостанции, двадцати восьми лет, неженатый, обладатель приятной наружности и спортивной фигуры, любитель дорогой одежды и красивых девушек, проснулся в понедельник около двенадцати дня. У Сергея был выходной. Радиостанция вещала ежедневно, и выходные у сотрудников попадали на разные дни недели – в зависимости от воли начальства и его, начальства, к тебе отношения. Сергей в любимчиках не числился, поэтому нередко отдыхал по понедельникам. А он не в претензии! Расслабиться, когда народ после вчерашнего напрягает мускульные и интеллектуальные силы, – в этом был свой кайф.
Разбудил Сергея звонок в дверь. Разбудил, но не взбесил. Полдень – время, когда можно подниматься, выспался за всю предшествующую суматошную неделю, отдохнул. Звонок не удивил. Это могли быть мама или бабушка, обе пенсионерки. Отселив сына-внука в бабушкину однокомнатную квартиру, они надеялись, что Сергей наконец остепенится, женится и начнет плодиться. Сейчас будут принюхиваться, искать девичье присутствие. «Извините, любимые, сегодня ночевал один», – ухмыльнулся Сергей.
Когда бабушка или мама заставали у него девушку (обескураженную, появившуюся, например, из ванной и обернутую полотенцем), у них на лице появлялось выражение рыбака, вытащившего долгожданную рыбу, но еще не уверенного – съедобен ли улов. Девушке давали возможность одеться, усаживали за стол на кухне, кормили, поили чаем. Тонко, как им казалось, а на самом деле откровенно пристрастно, допрашивали об отношениях с Сереженькой, о ее семье, образовании, родителях, наследственных заболеваниях и прочих материях, выкладывать которые девушка вовсе не готовилась, согласившись вчера на романтический ужин с Сергеем. Ужин, конечно, предполагал продолжение, но никак не связанное с допросом его бабушки или мамы. Девушки имели бледный вид, плохой аппетит (мнение бабушки: чтобы родить здорового ребенка, надо хорошо питаться) и путались в ответах.
Те же, кто быстро и лихорадочно давились яичницей, обладали высшим образованием, не были отягощены плохой наследственностью, отвечали внятно и в целом производили благоприятное впечатление, удостаивались второго акта. Он представлял агитацию за Сереженьку – лучшего из лучших кандидата в женихи. Его биография, по сути примитивная и скупая, обрастала массой трогательных и восхитительных деталей, которым мог бы позавидовать любой гений. Сереженьке отроду был годик, когда он знал названия всех животных. «Зя» – это был заяц, «ми» – мишка, «ли» – лиса, «во» – волк, и почему-то рвотное «бр-р-р» в отношении удава. Но какой нормальный человек любит змей? И далее Сереженька демонстрировал потрясающие способности. Абсолютный слух – бабушка ему пела колыбельные, и когда слегка фальшивила, он плакал. Конечно, у Сереженьки позади музыкальная школа (по классу баяна, пианино мы себе не могли позволить по жилищным и материальным условиям), и художественная (тут не будем преувеличивать его талантов, но Мандильяки, вы знаете, мастер новой волны в акварели, говорил, что при усердии Сереженька мог бы достигнуть совершенства в деталировке), и спорт мы не пропустили. Имеется юношеский разряд по гимнастике. Отличный вид спорта, равномерно развивает мускулатуру, координацию, гармоничность движений. Сереженька обожал гимнастику! (О том, что более всего его привлекали девчонки из художественной секции, занимавшиеся в другой части зала, умалчивали).
Особо приглянувшимся утренним девушкам демонстрировали фото, хранившиеся в кошельках: бабушка – Сережу – победителя летнего шахматного турнира в парке Сокольники; мама – Сережу на пьедестале, в международном детском лагере, первое место за бег в мешках. На обоих фото Сергей выглядел взъерошенным перепуганным цыпленком, выкинутым из родного гнезда. Но маме и бабушке казалось – олимпийским героем в детской категории.
Кроме мамы и бабушки, могла нагрянуть старшая сестра Лена. Заглянуть по дороге на оптовый рынок, где затоваривалась вещами для сыновей – подгузниками для младшего Илюши и сезонным барахлишком для старшего Костика. Лена не мучила брата нудными рассказами о чудесных способностях племянников. Лена трындела о недостатках мужа. Хорошего парня, по мнению Сергея, надежного и работящего, только такого и пожелаешь родной сестре. Но Ленка настырно изыскивала в муже недостатки, мелкие, но въедливые. Попробуй расскажи об этих недостатках маме или бабушке, мужниной родне или подругам! Сплетен и домыслов потом не оберешься. А в брата – как в могилу. Поэтому приходилось терпеть и пропускать сестрины речи мимо ушей. С другой стороны, если у таких мировых ребят, как Ленка и ее муж, в семье черви водятся – то на кой жениться?
Так же в сей полуденный час могли явиться не обремененные строгим служебным графиком или безработные друзья (школьные, институтские, с прошлых работ, из отпусков, случайных посиделок и прочие не-помню-откуда-знаю личности), плюс соседи снизу, сверху, у которых то течет, то подписи за-против детской площадки или автомобильной стоянки собирают. Еще добавим коробейников, втюхивающих пылесосы за две тысячи баксов, и пейзанок с мешками картошки, морковки и прочей редьки за три рубля тонна.
Иными словами, Сергея не взволновал (не напряг, как он выражался) звонок в дверь. Сергей встал, сладко потянулся, по дороге к двери завернул в туалет (кому надо, тот подождет), еще раз от души зевнул, встряхнул отдохнувшие мышцы и открыл входную дверь.
За ней стоял не друг, не сосед, и уж, конечно, не бабушка, мама или сестра. Совершенно незнакомый бугай. На голову выше, то есть два метра десять сантиметров – точно, в тельняшке, которая виднелась за распахнутой на груди ветровкой (куртка даже без признаков подделки под фирменную вещь). Тельняшка бросилась Сергею в глаза, потому мгновенно родилась идея – прийти на дискотеку в элитный клуб «Весло» одетым в джинсы дольчегабановские (говорят, такие появились), мокасины прадовские (уже имеются), носки-трусы у меня тип-топ, а на мужественном моем торсе – растянутый советский тельник застойных времен. Где его взять? Поискать в Интернете – вариант, или спросить у этого кроманьонца?
Раздумья заняли у Сергея не больше пяти секунд, но инициативу он потерял. Кроманьонец, скверно оскалившись, поздоровался:
– Привет, голубь! Вот ты мне и попался. С первого раза, а говорили, не получится.
– Э-э-э… Мы где-то… не припомню, – Сергей, в трусах-шортиках и в майке, в которых спал и фирменость которых не произвела никакого впечатления на дуболома у порога, почувствовал себя нагим и беспомощным, – где-то встречались?
– Первый раз. Но хочешь, я тебе прямо скажу, по-мужицки?