А в тайге по утрам туман
Шрифт:
– Поля, ты останешься внизу или подсадить тебя на твою полку? – Лично мне, разумеется, хотелось, чтобы она была как можно дальше от сладострастных взоров.
– Подсади, – тихо ответила она с некоторой опаской глядя на мои руки, но я взял её очень аккуратно и строго за талию, никаких вольностей себе не позволил. Сам тоже забрался наверх. Пусть они там внизу делают что хотят, я буду смотреть на Полину.
Дверь закрывать не стали, чтобы не задохнуться от чрезмерного количества народа, Славка снова завладел гитарой. В этот раз к его голосу примешался целый хор из четырёх глоток. Мы с Полей не сводили друг с друга глаз и улыбались их веселью…
Глава 5
Я не знал, как мне быть, как повести себя с Полей… Терял драгоценные дни, часы, секунды; они утекали как вода или песок; они испарялись как капли на раскалённой сковородке; они убегали как столбы за окном мчащегося вперёд состава… Юля со Славкой ходили целоваться в тамбур. Возможно, не только целоваться, мне некогда было расспросить его, я был поглощён Полиной. Но я ни на миллиметр не приблизился к решению вопроса «Как мне быть?..». Не узнавал сам себя. Мы выходили вдвоём гулять на перрон, в том числе и ночами, мы часто оставались одни в купе, когда его покидала вторая парочка, наши глаза паслись друг в друге, мои руки касались её, когда я подсаживал её на полку и снимал оттуда, в эти моменты мы были так близко, что слышали стук сердец. Я мучился желанием обладать ею. Но… не мог даже поцеловать. Если бы она сделала хоть легчайшее движение мне навстречу, я припал бы к её губам со всей скопившейся во мне страстью, но она не делала… Вполне вероятно, что ждала первого шага от меня. Будь на её месте любая другая, всё было бы проще… Полину же я возвёл на какой-то недосягаемый пьедестал, до которого не мог дотянуться. Нами уже было столько переговорено, она знала про меня всё с момента рождения, все истории, рассказанные мне когда-то родителями, перекочевали к ней. Я даже рассказал ей про девушку, которой сделал предложение (лишь потом вспомнил совет, данный герою фильма его мудрой мамой: нельзя одной женщине рассказывать про другую), я хотел, чтобы она всё-всё про меня знала. Я хотел всё-всё знать про неё. Мы вместе смеялись, вместе молчали… Секунды, минуты, часы и дни утекали, испарялись, убегали…
– Макс, выйди, разговор есть, – позвал меня Славка. – Девочки, простите, мы быстро.
Мы сидели внизу вчетвером, я мучил гитару грустными переборами:
…
Заблудилась моя печаль
Между пихт и берёз.
И не действует по ночам
Расстояний наркоз.
Расставаясь, шептал: «Пустяк.
Ведь не видишь же ты насквозь,
Просто что-то не так, не так,
Что-то не удалось».
А поезд, длинный смешной чудак,
Рад стараться, твердит вопрос:
«Что же, что же не так, не так?
Что же не удалось?» *
(*Юрий Кукин)
Я отложил гитару, вышел за Славкой в коридор. Он отвёл меня подальше от дверей, чтобы в купе не было слышно наших голосов.
– Я не понял, что происходит? Ты чего ни мычишь ни телишься? Завтра Барнаул. И неизвестно, как сложится, поедем мы дальше до Бийска вместе или по отдельности. А что будет там, в Бийске, даже известно – мы с ними расстанемся. Рассчитывать, что отношения возобновятся после похода, конечно, можно, но лучше не нужно. Так что не упускай свой шанс, оставь себе хоть что-то на память о ней. Я же вижу, что ты сам не свой. Ты как будто ни разу не целовался, ей богу! Уж молчу про остальное. А в зеркало ты себя видел? Побледнел, осунулся.
Я слушал молча. Что тут возразишь. Разве что сказать ему, что это не его дело, и послать к чёрту…
Я не знал, что одновременно происходила почти в точности такая же «политинформация» в купе.
Развернувшись, направился обратно. Юля тут же вышла, оставив нас с Полиной наедине. Ну очень тонкая работа… Я усмехнулся. Видя пылающий на щеках Полины румянец, спросил:
– Тебя тоже обрабатывали?
Она кивнула.
– Не знаю, смеяться или плакать. Почему они так переживают?.. В конце концов, никто не отменял поговорку: «Сердцу не прикажешь»…
– Что?.. – моя кровь свернулась внутри сосудов, и кровоток остановился… – У тебя кто-то есть?.. – я едва выговорил вопрос.
– У меня нет… Я думала – у тебя… – её голос тоже прерывался. – И ты мучишься угрызениями совести, пытаешься держать себя в руках, или я на неё похожа и ты поэтому так подолгу на меня смотришь…
Всё-таки купе – это слишком маленькое помещение, чтобы возникающее в нём напряжение не давило на тех, кто в нём находится… Нас придавило очень сильно. Сначала друг к другу, потом обоих к нижней полке… Наши губы то находили губы другого, то снова теряли их, искали по всему телу. Точно так же вели себя наши руки… Её рука нашла мою, когда она была не только внутри шортиков и шёлковых трусиков, но уже пыталась проникнуть в те самые створки, о которых я так смело рассуждал в первый вечер нашего знакомства. Полина рука остановила мою, потянула её за собой, хотя её тело сопротивлялось, требовало продолжения, она же уводила мою ладонь снова вверх, к грудкам и сосочкам, я понял, это пока всё, что мне дозволено… Но и это был царский подарок.
Теперь мы навёрстывали упущенное. В тамбур уходили по очереди, то Славик с Юлей, то мы с Полиной. Те двое сияли, довольные результатом своего «сватовства». Мужики (не только холостые) нам завидовали. Почему-то были уверены, что всё решили бумажки с крестиками, что на нашем месте могли быть другие счастливчики. Мне не хотелось так думать. Я ревниво наблюдал за взглядами, которые мои друзья бросали на Полю, когда приходили в наше купе «в гости». Пытался представить кого-то другого рядом с ней. Потом погружался в её глаза и забывал обо всём…
Глава 6
У Славика с Юлей зашло «совсем далеко», как я понял, когда он попросил нас с Полиной погулять как минимум час.
– Своди девушку в ресторан, – предложил он, выводя меня «для секретного разговора» в коридор.
– А то бы я без тебя не догадался, где нам провести время, – проворчал я, и понимая его чисто по-мужски, и одновременно переживая за Юлю, всё-таки она была подругой Полины, явно глубоко ушла в чувства, а Славка к жизни, как и к девушкам, встречаемым им на жизненном пути, относился легко и беззаботно. – Смотри, не оставь ей чересчур крепкую память о себе.
– Не первый день на родео, – ткнул он меня кулаком в плечо. Поговорка в данном случае прозвучала явно двусмысленно, и Славик, осознав это, сам же и рассмеялся. – Девочке хочется, мне не можется, всё по обоюдному согласию, не морализаторствуй, сам до Полины был такой. И после неё снова будешь.
В жизнь после Поли, как в жизнь после смерти, я не верил.
Юля, видимо, обратилась к подруге с точно такой же просьбой, как Славка ко мне, потому что Полина вышла из купе с алым румянцем на своём аристократически бледном личике, а ещё в джинсах и футболке. Я тоже переоделся. Ресторан всё-таки, хоть и на колёсах.
Пройти нам следовало всего один вагон. Сели за столик, я видел, что Поля мыслями не здесь, взял её руки в свои.
– О чём ты думаешь?
Она посмотрела на меня сквозь влажную пелену в глазах.
– Скажи… Слава хочет с ней просто… – Полина не подобрала подходящего слова, не закончила фразу. – Потому что Юля в него влюбилась и будет страдать… А я вроде как за неё отвечаю, я же втянула её в эту авантюру…
– Поля… они оба взрослые люди, разберутся без нас. Ты ведь наверняка высказала ей свои мысли на этот счёт, но бывают случаи, когда советы проходят мимо ушей и головы. – Я помолчал, пытаясь согреть её руки, заледеневшие от волнения, решил сменить тему (чтобы нашей «паре» не икалось): – Мой совет по поводу вашего похода ты ведь тоже пропускаешь мимо, хотя сама только что назвала это авантюрой.