А вот еще...
Шрифт:
— И как она?
— Злая как черт. Ей пришлось самой варить себе кофе.
Хиллмен чувствовал себя так, словно из-под ног у него вынули землю. И персонал «Книжного амбара»… Нет, с этой сыромантской заварухой пора кончать сегодня же.
— Ладно, ребята, — произнес он, топая ногой для вящей уверенности. — Как у нас с оружием?
Оружием ведал Бафф. На Земле он был фанатом Кирка Дугласа, и это сочли достаточным основанием для назначения на должность заведующего арсеналом.
— Не так плохо, — отозвался тот, ведя свое разношерстное воинство к постаменту памятника Шону-боксеру, стоявшего
— В основном садовые инструменты, — объяснил Бафф. — Вот, например, элетротриммер. Он достаточно массивен, и им можно здорово кого-то порезать. Еще есть пара грабель — ими можно бить и колоть… типа того. Лично себе я выбрал эту клюшку для гольфа — не моя любимая дубинка, разумеется, но и ею можно врезать как следует. Чертовски опасная штука в умелых руках.
Даже при том, что Хиллмен сам, лично подписал в свое время указ, запрещающий экспорт с Земли настоящего оружия, он надеялся на арсенал посолиднее.
— Класс! — произнес он сделанным энтузиазмом. — Покажем этим уродам, как умеют сражаться люди города Конг. — Он выбрал себе триммер и собирался уже нажать кнопку «пуск», но Бафф осторожно тронул его за локоть.
— Подождите лучше, пока бой не начнется. Батареи почти разряжены.
— Ясно.
— Обычно этим занимается Хосе, но он сбежал с одной из ваших горничных.
— Ясно. Ладно. Справимся как-нибудь с тем, что есть.
Неровной колонной направились они к городским воротам. Поселение в целом воспроизводило оригинал на Иннисфри, только проектировщики добавили бульвар вдоль залива. У самого берега стояли на мелководье плывуны-колокольчики; некоторые из них читали, но большая часть поправляла загар, жалуясь при этом на несправедливость судьбы, подсунувшей им свободный от крокогаторов залив ко времени, когда сезон перелетов вот-вот закончится.
Необходимое пояснение. Плывуны-колокольчики — вообще птицы необычные. Уникальность этого вида состоит в том, что они стали жертвой собственной привлекательности… ну, и еще склонности к инцесту. На протяжении многих столетий они славились в Галактике как мастера самых изысканных украшений из перьев, и так продолжалось до тех пор, пока какой-то торговый атташе Галактического Совета не объявил во всеуслышание о том, что их великолепное оперение может служить идеальным украшением любого уважающего себя водного курорта или частного бассейна. На этом традиционный жизненный уклад для плывунов-колокольчиков закончился, поскольку тут же понабежали толпы стервятников от культуры, которые начали разводить бедных птичек ради великолепного оперения (не брезгуя, разумеется, жесточайшей отбраковкой), каковое оперение экспортировалось затем во все края Галактики на потребу избалованным банкирам и дипломатам. Плывуны-колокольчики не оказывали особенного сопротивления, ибо по натуре своей тщеславны и любят, когда ими восхищаются. Стервятники же от культуры нарциссизмом не отличались, зато бесцеремонно паслись на других видах, а прибыль переводили на бухло и сладкие десерты.
— Мы с вами словно два противоположных конца одной радуги, — заявил как-то раз стервятник от культуры плывуну-колокольчику. На что плывун отвечал, что да, конечно, если один из концов радуги в дерьме, а конкретно тот, на котором находится стервятник.
— У меня до защиты два месяца осталось, — прощебетал один плывун другому. — А я к диссертации и не приступал еще.
Другой заметил на мосту массивную фигуру Баффа.
— Эй, Баффи, привет. Как твой гольф?
— Неплохо, Перко. Совсем даже неплохо. А ты — кончил ты свою книгу?
Перко закатил глаза.
— Она вся у меня в голове, Баффи. Мне всего только осталось угнездить свою задницу на стул и начать печатать… ну, ты меня понимаешь.
— Я тебя очень хорошо понимаю, — заверил его Бафф, не имевший ни малейшего представления о том, что говорит птица, но пребывавший в позитивном настроении.
Воины Конга дошли следом за Хиллменом до главных ворот, которые их предводителю пришлось поднимать с помощью домкрата.
— Черт, надо было кому-нибудь из нас выучить код открывания ворот, — выдохнул Хиллмен, качая рычаг. — Чушь какая. Магратиане дали папку с резервными кодами, но ведь их там сотни. Двери с электронными замками, кассовые аппараты, приемники суб-эта-связи. Ничего, черт подери, не работает без кодов.
Как только ворота приподнялись на высоту, позволяющую пролезть под ними, войско выбралось наружу и остановилось, глядя поверх поросших пурпурной травой бугров на разделявший два поселения тропический лес. Собственно, переплетение густых ветвей и обилие на них листвы, плодов и живности не позволяло разглядеть ничего за исключением пробитого в зарослях лазером туннеля с полукруглым сводом.
Хиллмен достал из кармана коммуникатор, навел объектив на туннель и увеличил изображение.
— Вижу этих извращенцев, — буркнул он. — Едут сюда на тележках для гольфа. Госспади, на кавалерийскую бригаду не похоже, так?
Стоявший за его спиной отряд расхохотался — в точности так, как они видели в кино про войну. Потом остальные тоже навели свои мобильники на приближающуюся колонну.
— Я насчитал десятерых, — сообщил Баки, обладатель самого дорогого мобильника с лучшей оптикой. — А нас всего восемь.
— Да, но мы на господствующей высоте, — возразил Хиллмен.
— Ну и что?
— Это всем известно: кто на высоте, у того преимущество… жизненно важное, мать его, преимущество в такой ситуации.
— Я этого не знал, — не сдавался Баки. — Значит, не всем, так?
— А теперь ты знаешь?
— Ну, пожалуй.
— Что ж, значит, все-таки всем. Я прав?
Хиллмен одержал в этой словесной стычке верх, но радости от этого не испытывал. В конце концов, Конг, как предполагалось, будет мирным поселком. Здесь вообще не должно быть стычек, пусть и словесных.
— Не вижу я никакой пользы от этой вершины, — уныло бубнил Баки. — Некоторые из нас чуть не в босоножки обуты, а здесь полно острых камней. Подошвы-то все равно что твоя бумага тонкие.
— Я надел туфли для гольфа, — объявил Бафф с кровожадной ухмылкой. — Чтобы сподручнее топтать этих ублюдков. Мозги им разнести в брызги.
Необходимое пояснение. Хоть сам м-р Орпингтон этого не знал, по прямой линии он происходил от Сигурда, знаменитого воина-викинга. Именно поэтому он частенько добавлял в пиво мед, а также втайне мечтал обрубить дурацкие косички жены топором. Эти тайные помыслы были впоследствии извлечены из его подсознания рыбкой-вавилонкой, в свете чего сделались совершенно ясными причины его пристрастия к облегающим штанам из тюленьей кожи, которые он надевал, собираясь играть в гольф.