«А вот и невеста»

Рэйгэн Тереза

— А как насчет папы? — спросил он. — Как думаешь, он когда-нибудь перестанет пить?

— Надеюсь, что да.

— Я тоже, — сказал он и кивнул, прежде чем увидел, как ее палец растирает руку. Он ощутил внутри какие-то пузырьки. Что бы это ни было, оно нарастало, поднимаясь по телу, к его груди. — Я должен был поговорить с тобой, когда увидел тебя в толпе, — выпалил он.

— Время было неподходящим.

— Оно могло стать подходящим. Я должен был сделать его подходящим.

— Ты делал все что мог, — сказала она, повторяя его же слова. —

Ты хороший человек.

— Я думаю, все может быть хорошо, — ответил он ей.

Она кивнула.

— Я должен найти Сэм. Я должен поговорить с ней.

— Думаю, это чудесная мысль.

Наверное, она говорила правду, потому что высвободила его руку.

Доминик встал, все еще не сводя взгляда с матери, радуясь, что она здесь, надеясь, что у них будет еще много моментов, похожих на этот. И именно сейчас он понял, что Сэм была права. Возвращение матери в свою жизнь вполне может оказаться подарком.

— Все произошло так быстро, — сказал он ей. — Мои мысли перемешались, и я сомневался в эмоциях, которые я переживал, — костяшки его пальцев побелели, когда он ухватился за спинку стула. — Как мама, — глубокомысленно произнес он, — знаешь, как моя мама, ты думаешь, Сэм – это подходящая женщина для меня?

Счастливая женщина, улыбнувшись, склонила голову.

— Ты сам знаешь ответ, Доминик, но говорят, матери знают ответ, так что я собираюсь сказать тебе с уверенностью на сто процентов, что Сэм не только подходящая женщина для тебя, она единственная на всем белом свете женщина для тебя.

Глава 28

— Как я выгляжу? — спросила Сэм у Шекспира.

— Мяу.

Девушка приняла душ, завила волосы, и нанесла легкий макияж. Вся ее семья была на пути к ней домой. Она никогда раньше не звала свою семью на ужин. Два месяца назад, Сэм бы ни за что не пустила их к себе всех сразу, сомнительно, что вообще бы позвала кого-то кроме мамы.

Но сегодня она была рада им.

Стол накрыт, но для всех места не хватит, братьям придется сесть на диван и воспользоваться кофейным столиком.

Тейлор и Кевин даже и не догадывались, что она умеет готовить. Сегодня узнают. После того, как она весь день готовила суп из омара и куриные такос, у нее не было ни малейших сомнений, что они до чертиков удивятся, Сэм утрет всем им носы.

Ее родители прибыли первыми. Красивая, как никогда, мать сияла от счастья, но от отца чувствовали ощутимые волны напряжения. Тейлор, Кевин и Эмма приехали следом, и тогда она отвела отца в сторонку.

— Что-то не так, папа? Ты не очень хорошо выглядишь.

Он потер лысину на затылке:

— Я нервничаю, неужели не понятно?

Это была правда, он потел и был бледен.

— Это ваше первое свидание после разговора?

Он кивнул:

— Так и есть. Она отказалась от всех моих предложений... от мюзиклов и даже от чертовой оперы. Но когда я пригласил ее присоединиться ко мне на ужине в твоем доме, она согласилась.

И я не знаю, что делать, не знаю, как себя вести! Ты только посмотри на нее! Она великолепна. Может получить любого мужчину, какого пожелает и совершенно не нервничает. Что с ней случилось?!

— Она, наконец, повзрослела, пап. Впервые, ты ей не нужен, чтобы жить. Ты это знаешь, а теперь и она знает.

— Да, ну что ж, я действительно рад, что мы вот так разговариваем, Саманта.

Сэм засмеялась.

— Я тоже, папа. Возможно, ты не осознаешь этого, но если ты все сделаешь правильно, если будешь вести себя с мамой, как с самой чудесной и замечательной женщиной, коей она и является, то именно ты и пожнешь все плоды.

— Ты что, теперь психиатр?

Раздался стук в двери, Сэм понятия не имела, кто это, так как вся семья уже была в сборе.

Там стоял ее последний гость, одетый слишком нарядно, при костюме и галстуке. На короткий миг, она позволила себе понадеяться, что это Доминик.

— Привет, Кен.

Сэм не приглашала Доминика на вечеринку, но все же, у нее была такая мимолетная, невероятно желанная, мысль.

Девушка оглянулась через плечо на свою семью, удивляясь, кто мог рассказать Кену о ее частном ужине. У всех был невинный вид, пояснивший Сэм, что они не имели ничего общего с неожиданным появлением Кена.

Он прочистил горло:

— Могу я войти?

— Здесь моя семья, — сказала ему Сэм. — И я не помню, когда в последний раз, если такое вообще было, они все собирались у меня.

— Я ненадолго, — пообещал он.

— Мама, папа, — произнес Кен, перешагивая через порог, словно конферансье из Лас Вегаса. — Кевин, Тейлор и Эмма. Я хочу кое-что сказать, и хотел бы, чтобы это услышали все.

— Саманта, — сказал Кен, разворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза. Он потянулся и взял ее за руку, — мы уже давно знаем друг друга.

Сэм задумалась, знает ли он, сколько именно, но промолчала.

— Мы оба совершали ошибки, но стали лишь сильнее благодаря этому. Ты изменилась, и мне нравится то, что я вижу в тебе.

Хоть убей, Сэм не могла понять, что она, когда-то, нашла в этом человеке. Она попыталась вырвать у него руку, но он крепко держал ее.

— Я готов получить еще один шанс, — сказал Кен, от волнения его глаза мерцали. — И готов подставить под удар свое сердце.

— Мне всего четырнадцать, но я абсолютно уверена, что это слова из песни Барри Манилоу, — произнесла Эмма.

Тейлор с гордостью кивнул, в ответ на проницательность своей дочери.

Кен опустился на одно колено.

Сэм выдохнула.

— О, ради Бога, Кен, поднимайся.

Он отпустил ее руку, полез в свой карман и вынул бриллиантовое кольцо.

— Выходи за меня, Саманта, и сделай меня самым счастливым мужчиной на земле.

Сэм наконец удалось рывком поднять Кена на ноги. Он всего лишь несерьезный, невежественный мальчишка, она могла лишь обнять и похлопать его по спине, как брата.