А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Шучу — не все или шучу — чаю не надо? — уточнила Аделаида.
— Не все — пояснил Стас — Мы избирательны. Так нам туда идти? Кухня же там?
Чай у вдовы, кстати, оказался очень и очень хороший, я в последний раз такой пил в Хэмпстеде, в доме одного знатного англичанина, корни семейства которого уходили чуть ли не во времена короля Этельреда. Возникла у него одна неприятная проблема, которую я помог решить. Кстати, жлобом этот британец оказался редким, при расчете попытался вычесть с меня стоимость нескольких бокалов и тарелок, разбитых его покойной и очень неугомонной тетушкой, которую я отправил
— Ну? — выждав положенные три минуты вежливости, произнесла хозяйка дома — Спрашивайте.
— Не вопрос — швыркнул чаем Стас — Нас интересует Геннадий Николишин и то, как он был связан с вашим бывшим мужем. Общие дела, знакомые, какие-то конфликты. Все, короче.
— Николишин? — переспросила вдова — Алкаш он был непробудный, вот что я вам скажу. Да и как человек дерьмо, хоть о покойниках плохо и не говорят. Он из самопризнанных гениев был. Ну, это когда кроме самого человека, никто больше его гением не считает. На мероприятиях, к примеру, всегда нажирался быстрее других, а потом начинал орать, что все козлы, и только один он настоящий художник, потому что душой болеет за то, что от него останется в вечности. Да он и помер как алкашу положено — в сугробе замерз. Хотя это вы не хуже моего знаете наверняка.
— Знаем, знаем — покивал Стас — И все-таки — в какой точке пересекались интересы вашего супруга и Николишина? Только не говорите, что они не общались, мы точно знаем, что это не так.
— И не собираюсь — немного обиделась Аделаида — С чего бы? Тем более что там ничего криминального нет. Матвей в последние годы жизни взял что-то вроде шефства над художественной студией, которой руководил Николишин, вот и все. Мы тогда еще женаты были, и я, узнав про это, сначала очень удивилась, поскольку сроду за Мотей тяги к меценатству и добрым делам не водилось. Жаден был мой бывший, что уж там. А потом финансовые документы глянула, разумеется совершенно случайно, и выяснила, что неплохие такие дотации в студию шли из бюджета района. Тут все и сошлось. Наверняка Мотя себе процентик от этих денежек какой-то отгружал. Не безмерный, не совсем он был сволочь, но наверняка неплохой.
— Ай, молодец какой — усмехнулся Стас.
— Мой бывший ложку мимо рта никогда не проносил — с некоторой даже гордостью сообщила нам Аделаида — При этом повторюсь — студией он на самом деле занимался. И в плане общего руководства, и выставки устраивал, и с особо талантливыми ребятами индивидуально занимался. Прямо душу в них вкладывал. Даже домой их приводил. Четыре паренька, все из тех, про которых «не в себе» говорят, и девчоночка одна. Худющая, страшненькая, вместо груди два прыща, но зато, со слов Матвея, невероятно одаренная.
— Интересно — насторожился вдруг Калинин — А имен, фамилий этих ребятишек вы не помните?
— Девушку вроде Мартой звали — подумав, ответила вдова — Не знаю уж, имя это или псевдоним. У художников да артистов никогда не поймешь, что к чему. Мой тоже всем как Серебряный известен, а по жизни он вон, Фроловцевым был. Или, к примеру, режиссер Александров. Красиво? Красиво. А на деле он — Мормоненко. Я просто недавно сериал про него и Любовь Орлову смотрела. Душевный такой, переживательный.
— Любовь нечаянно нагрянет — покивал оперативник — Знаем, слышали. Так что с ребятами? Может, знаете, как их отыскать можно?
— Ишь, подобрался, подобрался-то как — усмехнулась женщина — Не при чем они. Говорю тебе — как есть дети, к тому же еще и на всю голову ушибленные, прости Господи. Да и студии той уже нет. Как Матвей богу душу отдал, она почти сразу на ладан начала дышать. Моего бывшего еще закопать не успели, а Генка водку принялся жрать как проклятый. Нет, он и до этого будь здоров какой мастер по этой части был, но тут словно с цепи сорвался. Да и потом — какой он, к черту, руководитель? Ни скидку на аренду выбить, ни выставку устроить, на которую меценаты могут заглянуть, ни с нужным человеком взаимовыгодно договориться — ничего не умел. А потом вообще замерз. Жил — как не жил, короче.
— Царствие им обоим небесное, и вашему бывшему, и Николишину — Стас проникновенно глянул в глаза женщины — И все-таки? Может, остались какие документики от супруга, со студией связанные?
— Ох, ты и волчара — беззлобно хохотнула вдова художника — Папаша мой, покойник, в свое время на семь лет за «пирамиду» присел, вот такой же хват как ты, его колол вот на этой самой кухне. В комнатах обыск идет, а он здесь родителя на чистосердечное раскручивает. Ловко так, тонко, с подходом и фантазией. Я маленькая была, но помню все как сейчас. Вы с тем орлом из ОБЭПА даже внешне чем-то похожи.
— Раскрутил? — полюбопытствовал Стас.
— Раскрутил — отчего-то с достоинством ответила женщина — Родитель упрямится не стал, все рассказал и подписал, потому семерик и получил вместо десятки. А отсидел вообще пять, по актировке вышел. Его в зоне порезали сильно, вроде как раз за то, что язык развязал. Хотя, может, и за другое что. Он не рассказывал, я не спрашивала.
— Жизнь и судьба — не удержался от реплики я.
— И не говорите — вздохнула женщина и подлила мне чаю — Но зато умер дома и легко, во сне.
— Не каждому так везет — согласился я.
Мне ли не знать, что это чистая правда.
— Ладно, подождите минуту — Аделаида встала со стула — Может, остались кое-какие бумажки, не все я выкинула. Мы с Мотей, когда он студию начал курировать, тут жили. На Кутузовском, где его… Короче — там ремонт тогда шел. Часть документов так здесь и осталась. Я когда разбирала бумаги для суда, что-то оставила, что-то выкинула, что-то в союз художников передала, в архив, они просили. Может, то, что вам нужно, в мусорку и не отправилось.
— Аделаида Валентиновна, вы само очарование — неожиданно галантно произнес Стас — Посмотрите, сделайте такое одолжение.
— Шустер — погрозила ему пальцем женщина — Ох, шустер!
Она отправилась в комнату, Калинин подмигнул мне, как бы говоря «кажись, напали на след» и продолжил пить чай. Что до меня — я пока не очень понимал ход его мысли, но спрашивать ничего не стал. Раз просит — значит надо. Из нас двоих он профессионал по части сыска, в конце концов.
— Вот — женщина вернулась минут через пять, держа в руках зеленую папочку — Все, что осталось. Но вам и этого за глаза хватит. Здесь есть список тех, кто посещал студию, причем даже с телефонами. Вот, самый верхний листок он и есть