А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Можно, — недовольно произнес конкурент Носова.
— Как сердечко? — широко улыбнулся я. — Не слишком шалит? Не рвется из груди?
— Нет, — внезапно насторожился тот.
— А сейчас? — резко сменил тон я.
В тот же миг Павлик, стоявший рядом с хозяином дома, запустил руку в его грудь.
Белозеров дернулся и вскрикнул, тоненько так, как заяц, которого настигла пуля во время прыжка. На лице Павлика в тот же миг появилось выражение блаженства, он явно получал невероятное удовольствие от страданий богача.
—
Судя по тому, каким взглядом меня смерил Михаил, он вроде понял, кто именно пожаловал в дом. Уверен, что этот красавец нордической наружности в курсе всего происходящего, потому не мог обо мне не слышать. И даже, скорее всего, видел. Наверняка его подчиненные фоткают все окружение Носова, точно так же как Саша ближний круг Белозерова. Я не мог не попасть на эти снимки.
— Прекрати, — ствол пистолета уперся мне в лоб, негромкий голос охранника каким-то образом сумел перебить гвалт, который поднялся в столовой. — Или я тебя прямо здесь застрелю.
— Валяй, — разрешил я. — Шмаляй. Хотя нет, подожди-ка секундочку. Павлик, если этот человек сейчас выстрелит, то убей всех, кто находится в этой комнате. И его тоже.
— Нельзя так! — из-за огромной вазы, стоящей близ стены, высунулась мохнатая мордочка домового. — Не по Покону поступаешь!
— Согласен, — кивнул я и чуть скорректировал свой приказ: — Павлик, детей не трожь, за ними никакой вины нет. Плюс там пара старушек сидит, те, что про смену охраны говорили, их тоже пощади. Им так и так скоро помирать.
— Хам!!! — взвизгнула одна из женщин, мигом забыв о корчившемся от боли хозяине дома.
— Что вижу, то и говорю, — ухмыльнулся я. — Ну как, Мишаня, стрелять станешь? Или все же выполнишь свой долг и защитишь обитателей этого дома от смерти страшной, лютой?
Пистолет опустился, щелкнул предохранитель.
— Молодец, знаешь, что такое долг, — похвалил его я. — А теперь принеси мне стул, приятель. И распорядись подать чашку, тарелку и столовый прибор. Я сегодня еще не ужинал, совмещу приятное с полезным.
— Что здесь вообще происходит? — крикнула одна из женщин, суетившихся вокруг побелевшего то ли от боли, то ли от страха Белозерова, который неотрывно смотрел на меня. — Кто этот человек? Михаил?
— Меня зовут Александр Смолин, — любезно ответил ей я. — Что до Михаила — он, похоже, плохо слышит. Я просил его подать мне стул — и где? Еще немного, и к тем претензиям, что у меня уже есть, добавится легкая обида на негостеприимное поведение обитателей как этого дома, так непосредственно и его хозяина.
Павлик улыбнулся, кивнул и чуть поглубже засунул свою руку в тело старика, отчего тот протяжно застонал.
— Вон пошел! — взвизгнула юная красотка, как видно теперешняя жена Белозерова, и погрозила мне кулачком. — Ублюдок! Вон! Охрана!
В тот же момент Жанна сцапала ее за волосы и впечатала лицом в стену. Хорошо так впечатала, со всей дури, даже кровь из носа брызнула.
— Давайте вести себя в рамках правил, — погрозил я пальцем мигом притихшим домочадцам, наконец-то сообразившим, что здесь и сейчас творится что-то сильно неладное, не сказать нечистое. — Вас же никто не оскорблял?
— Дай… ему… стул, — просипел хозяин дома. — Мы поговорим!
— Другое дело, — одобрил его слова я и кивнул Павлику. Тот с видимой неохотой вынул руку из груди старика. — И про тарелку с прибором не забудь. Очень уж аппетитно вон тот пирожок выглядит. Он с чем?
— С лесными ягодами, — пискнула симпатичная девушка в белом передничке, стоявшая неподалеку от меня.
— Его и откушаю, — решил я. — А вот и стул. Ну что, семейство, занимаем свои места, продолжаем трапезу. Вадим Евгеньевич, как, полегчало маленько?
— Думаю, детям не стоит слушать наши разговоры, — прохрипел бизнесмен, массируя левую сторону груди. — Как вы считаете?
— Разумное решение, — кивнул я. — Да и час поздний, пора им на горшок и спать.
Дети, похоже, были не слишком согласны с такой позицией, их по крайнему малолетству не напугала, а, напротив, заинтересовала суета сует, творившаяся в столовой, потому они неохотно дали себя увести двум нянькам, которых кликнул Михаил, все так же стоявший за моей спиной.
Впрочем, в коридоре, насколько я понял, обосновались еще два или три охранника, готовых в любой момент сделать из меня решето.
— Вадичка! — наконец отмерла красавица-жена и показала старику окровавленную ладонь, которой до того она зажимала нос. — Ты посмотри на это! Разве ты ничего не должен сделать? Ты же мужчина! Этот подонок…
На этот раз Жанна приложила ее о стену затылком, причем звук раздался такой, словно о камень стукнули деревяшкой.
— Заткнись, дура, пока жива, — тут же произнесла чуть подвядшая, но все еще красивая женщина, надо полагать, бывшая жена Белозерова, про которую мне рассказывала Жанна. — Садись и молчи.
Она цапнула за руку чуть потерявшуюся в пространстве от удара удачливую соперницу и усадила ее рядом с собой.
Умная баба, сразу видно. Ой, чую, когда Белозеров загнется, то разденет она его нынешнюю через суды до нижнего белья, даже при наличии завещания. Если, конечно, до того Носов этого старикана наизнанку не вывернет. А он может.
— Спасибо, — поблагодарил я горничную, которая поставила передо мной тарелку с изрядным ломтем пирога и чашку чая. — А ну-ка!
Пирог оказался и впрямь замечательный, кисло-сладкий и ароматный.