А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
А еще я увидел серую змею, которая сдавила горло девушки так, что сразу становилось ясно — еще чуть-чуть, и той конец. Эта тварь не просто вернула свой предыдущий размер, она стала куда больше. Мало того, в какой-то момент она повернула ко мне свою безглазую морду и вроде как улыбнулась, словно говоря: «Ну и за кем осталось поле битвы?» Ничего подобного я раньше не видал, возможно, только показалось, что серая нежить таким образом отреагировала на мой приход, но все равно в этот момент меня захлестнула вспышка ярости. Если верить рассказам обитателей мира Ночи и даже кое-каким источникам, эта пакость неразумна, так что неоткуда взяться осмысленному
— Не прощаюсь, — произнес я, закрывая дверь, причем слова эти были адресованы не Бэлле и не медсестре. И, думаю, существо, к которому я обращался, меня услышало.
— Я тоже там долго быть не могу, — всхлипнула Ряжская, а после уткнулась лицом мне в плечо. — Не мо-гу! Зайду — и выхожу сразу.
— Бэлла очень сильная девушка, — погладил я ее по голове. — Она боец. Поверь, это точно так. И она сможет продержаться до той поры, пока я не приду сюда с лекарством.
— Если оно вообще есть, — шмыгнула носом женщина. — Знаешь, я уже ни во что не верю. И тебе, ты уж не обижайся, тоже. Мне кажется, вы все просто поддерживаете меня на эмоциональном плаву, чтобы я с катушек не поехала.
— Я — нет. За остальных не поручусь. Ладно, поеду. У меня сегодня еще много чего запланировано. Я вообще потихоньку превращаюсь в ночного жителя, днем сплю, как стемнеет, начинаю вести подвижный образ жизни. Это ненормально.
— Москва — город, который никогда не спит. — Ольга отошла от меня в сторону на пару шагов и вытерла слезы со щек. — Ты не одинок, я еще минимум пятерых человек знаю, которые так же существуют. И их все устраивает.
— Меня все же нет. В смысле — не устраивает. Но кто бы меня спрашивал, чего я хочу…
— У меня машина с водителем на парковке стоит. — Ольга подошла к окну, не подозревая при этом, что она буквально носом уткнулась в грудь Жанны. — Надо — бери. Только потом, когда до места доедешь, обратно ее отправь.
— С водителем? — удивился я. — То есть он все это время там, в машине сидит?
— Они вроде подменяются через восемь часов, — равнодушно ответила Ряжская. — Хотя не уверена. Саш, люди за это деньги получают, это их работа. Надо ехать — будут ехать. Надо ждать — будут ждать. Мне только о них не хватало еще думать.
— Резонно, — признал я. — Только ты позвони водителю, скажи, что ты мне его на время одолжила. А то ведь он меня куда подальше послать может и будет прав. Мало ли кто по парковке шатается, даже с учетом того, что это закрытая территория?
Водитель оказался немолодым усатым дядькой, который сразу же спросил:
— Куда едем?
— На кладбище, — пребывая в раздумьях, на автомате ответил я.
— Куда?
— А что вас смущает? — немного недовольно уточнил я. — Ну вот нравится мне посещать родные могилы вечерней порой.
— Куда именно поедем? — невозмутимо произнес водитель. — В Москве кладбищ десятка четыре, если не больше. И все в разных концах города.
— Семьдесят с гаком, — поправил его я. — И извините, задумался просто, вот и нагрубил.
— Оно понятно, место-то невеселое. Хоть и благоустроено все, аллеи вон, дорожки, беседки, а все одно больница есть больница, хорошего ждать не приходится. Так куда все же едем?
Что меня впечатлило — этот водитель-философ даже навигатором не пользовался, прямо так ехал, полагаясь только на свою память. Давно такого не видал.
— Значит, мы в гости к нашему любимому олигарху Павлика с собой берем? — тихонько спросила у меня Жанна и получила в ответ утвердительный кивок. — Ясно. Для него самого?
На этот раз я головой мотнул в отрицающем жесте.
— Значит, наш мальчик прогуляется в подвал, — сделала резонный вывод девушка. — Ясно. Решился все-таки.
Решился. В целом убивать мне было не в новинку, я это уже делал, и даже не раз — и своими руками, и чужими, по-разному случалось. Но всякий раз передо мной стоял простой выбор — либо я, либо меня. В драке не надо думать, что такое хорошо и что такое плохо, там надо бить, причем так, чтобы противник встать не мог. Потому что если он встанет, то есть вероятность, что после ты сам ляжешь, не исключено, что в гроб. Или просто тебя в землю зароют, для верности в пятки и в глаза по гвоздю-сотке вбив, да и все. В смертной драке гуманные мысли и намерения являются твоим верным проводником на тот свет.
Здесь же другое. Не драка, не казнь, а просто убийство в чистом виде, преднамеренное и спланированное. Да, ворожей мне не друг, сомнений нет никаких, но он был готов заключить мир, причем на моих условиях. И, думаю, он эти условия даже станет соблюдать, по крайней мере до той поры, пока не придумает, как их обойти. Ну или не плюнет на сложившуюся не в его пользу ситуацию с тем, чтобы вскоре ее забыть насовсем. Истома очень неглуп и знает, когда стоит отступить или сдаться, это ясно как белый день. Правда, он упоминал о том, что у организации, в которой он состоит, есть некий кодекс, требующий не допускать поражений, но и тут все незамысловато — ему проще и дешевле со временем устранить того же Носова, чем меня. Тем более что тот и так на ладан дышит. В результате нет изначальной цели заказа, нет и проблем с коллегами.
Но все же я его убью. Ему не повезло в том, что именно от его смерти мне выгоды больше, чем от чьей-то еще. Звучит цинично, но ничего не поделаешь, такое сейчас время. Один старый колдун в Праге мне сказал, что мы живем в век волка, потому готовы проявлять жалость к слабым только тогда, когда сыты. В остальное время мы или охотимся, или спасаемся от охотников, радуясь коротким передышкам между этими двумя занятиями.
Что до моральной стороны вопроса, то тут никаких терзаний я вообще не испытывал. Скажем прямо, не самый лучший представитель человечества наш дорогой ворожей, и крови на его руках, уверен, много. Вот случись так, что на его месте оказалась, к примеру, какая-то учительница младших классов или там тренер по фитнесу, — вот тут да, тут выбор был бы сложен. А так мне даже отдельские и те спасибо скажут, если узнают подробности случившегося. Впрочем, надеюсь, что дело до этого не дойдет.
Если меня какой момент и печалил, так только тот, что душа Истомы Моране не достанется. Она была бы довольна, заполучив такой подарок. Но нет, не судьба мне ее побаловать столь вкусным блюдом. Не хочу давать в руки Носова столь серьезный компромат на себя. Уверен, что все его поместье, включая подвальные помещения, напичкано приборами слежения, и через какое-то время узнать о том, что я попал на один из них в тот самый момент, когда ворожей испустит дух, мне не хочется. Ясно, что на этой записи я буду там просто стоять и смотреть на то, как он умирает, но все равно ни к чему это. Лишнее. Наоборот, мне выгодно в этот момент находиться где-то в другом месте, в компании потенциальных свидетелей того, что я к смерти Максима Максимовича никакого отношения не имею.