Аальхарнская трилогия. Трилогия
Шрифт:
— Красная тревога! — крикнул он. — Охрана основной персоны по высшему уровню опасности. Прибыв на место, занимаем свои прежние посты. Подозреваемый — Сохатый.
Спустя несколько мгновений двор опустел, и ничто не говорило о том, что совсем недавно там были люди. Метель засыпала истоптанный снег, а Шани, которого легкий закрытый возок стремительно понес к дворцу, приводил в боевую готовность свои пистоли и думал о том, что нынешний вечер — мрачный, знобкий, снежный, когда добрые горожане лишний раз носу на улицу не высунут, а часовые дремлют на своих постах — лучше всего подходит для покушения, замаскированного под
Значит, принц не поехал в сулифаты? А кто же возглавляет поход? Впрочем, это не суть важно: военачальник не обязан каждый божий день красоваться перед войском. Вполне достаточно будет государственных штандартов над его экипажем и штабной палаткой…
— Главное успеть, — промолвил Шани вслух. — А там разберемся.
Окна дворца приветливо смотрели сквозь метельный сумрак золотистыми теплыми глазами. Шани вышел возле изящных входных ворот и некоторое время стоял молча, глядя на то, как его люди бесшумно и уверенно занимают свои посты. Охранец, выскочивший было из караульной бело-голубой будки, чтобы разобраться с тем, кто самочинствует в самом сердце страны, узнал декана инквизиции и почтительно козырнул ему.
— Желаю здравствовать, ваша неусыпность! Какого рода помощь требуется?
— Передайте мой личный приказ о переводе всех охранных сил в усиленный режим караульной службы, — приказал Шани, подумав, что однажды дворцовый комендант голову с него снимет за самоуправство на чужой ведомственной территории. — Есть все основания полагать, что основная персона в опасности.
Караульный ахнул и обвел лицо кругом.
— Разрешите выполнять?
И, передав эстафету сменщику, он бодро побежал сквозь метель ко входу во дворец. Подняв капюшон плаща, отороченный серым мехом, Шани поспешил той же дорогой, мысленно прикидывая план действий в нынешней ситуации. Знать бы еще, какой именно несчастный случай принц заготовил для отца, но Шани представления не имеет о том, кого можно порасспросить на этот счет.
Кто-то выступил из снежной мятущейся пелены и взял его за рукав. Шани всмотрелся и узнал Керита, старшего сотрудника своего корпуса. Керит быстро козырнул и доложил:
— Основной персоны нет во дворце. Предположительно на прогулке.
Шани замер, чувствуя, что земля снова уходит из-под ног.
— Найдите его, — произнес он и, резко свернув в сторону, побежал в сторону парка. Проклятье, с чего вдруг государю захотелось прогуляться именно в такую погоду! Вот уж точно человек отправился на поиски приключений. А Луш сделает свое дело и уйдет незамеченным — поди отследи хоть что-нибудь в этих окаянных сумерках и этой проклятой метели! — а затем, отсидевшись пару седмиц, появится в столице, чтобы снять траур по отцу и принять власть.
Шани ощутил полное и беспросветное отчаяние, что положило руки на плечи и сказало: не уйдешь.
Дворцовый парк был старый, с огромными высокими деревьями и целым лабиринтом из дорожек, лестниц, живой изгороди и искусственных прудов. Здесь и днем можно было запросто заблудиться, что уж говорить о вечере. Сумерки, мастерски орудуя жемчужно-серой кистью и меняя степень насыщенности в единственной выданной краске, превратили парк в мрачное готическое полотно, кое-где подсвеченное редкими огнями фонарей. Густой влажный воздух, казалось, застревал в легких; Шани некоторое время стоял, пытаясь отдышаться и думая о том, где же
Здесь, среди рукотворного лабиринта из деревьев и низкого кустарника, еще полностью царила и правила зима. Деревья, небрежно замотанные в снежные лохматые платки, казалось, протягивали к бегущему изломанные жестоким недугом пальцы: то ли в бессмысленной мольбе, то ли в жалкой угрозе. Дорожка, по которой спешил Шани, была девственно чистой: с самого утра, когда здесь побывали дворники с метлами, по ней никто не проходил. Шани миновал один поворот, затем другой и наконец увидел следы на снегу, которые, судя по форме отпечатка, принадлежали Миклушу.
Он заметил темную фигуру государя на одной из лестниц, ведущих в Верхний парк к оранжереям. Распахнув пушистую тяжелую доху, старик неподвижно стоял на одной из площадок, опершись на верную палку, и смотрел в сторону беседок. Шани поглядел туда же, но не заметил в сумерках никого и ничего подозрительного, и крикнул:
— Сир!
Миклуш обернулся и сделал приветственный жест правой рукой.
— Ваша неусыпность! — откликнулся он. — Добрый вечер.
Шани вздохнул с облегчением и поспешил к лестнице. Государь был найден в добром здравии, сейчас они вернутся во дворец, а там, с охраной, Миклуш будет в безопасности.
Со стороны оранжерей донесся нервный вскрик вороны, и воздух разорвался гортанными птичьими воплями и плеском крыльев. Шани поежился и прибавил шага.
— Что-то случилось? — спросил Миклуш.
— Принц во дворце! — сказал Шани, пытаясь перекричать взбесившихся птиц. — Он не поехал в сулифаты…!
Вороны разорались еще громче, а за спиной государя мелькнула серая тень и пропала. Миклуш вскрикнул и кубарем покатился вниз по ступеням. Вскоре его тело уже лежало в свежем сугробе у основания лестницы, и государь не подавал никаких признаков жизни.
Проклятые вороны тотчас же умолкли.
Подбежав к Миклушу и опустившись на снег рядом, Шани убедился, что старик еще жив. Сильно ударился головой и, похоже, заработал несколько переломов — но жив и будет жить. Очередной несчастный случай не удался… Государь шевельнулся и сдавленно замычал от боли.
— Держитесь, сир, — промолвил Шани. — Держитесь. Все будет хорошо.
И, вынув из кармана специальную пистоль, он выпустил в небо алую сигнальную ракету, обозначая свое местоположение для инквизиционного корпуса и охранцев дворца.
* * *
Лейб-лекарник Машу, осмотревший государя и сделавший все необходимые процедуры, сказал, что его величество еще легко отделались. Падения с такой высоты при его возрасте могут закончиться разве что траурной каретой. Без вмешательства Заступника не обошлось; завершив медицинские процедуры, Машу посоветовал немедля отслужить благодарственную службу во здравие чудесно спасшегося владыки.
— Поскользнулся на обледеневших ступенях, — сокрушенно качал головой Машу, аккуратно набивая трубку ароматным южным табаком. — А ведь я ему говорил, что не стоит там гулять, тем паче одному да зимой. Все-таки возраст, хрупкие кости… Слава Заступнику, нет перелома шейки бедра.