Аальхарнская трилогия. Трилогия
Шрифт:
Итак, новый господин ее не убил, не раскромсал на ломти и не выкинул из окна на камни площади Цветов — по крайней мере, пока опасения Софьи оказались напрасными. Его неусыпность декан всеаальхарнский, судя по всему, был занят какими-то собственными делами, в которые Софья вписывалась самым краешком. Поднимавшийся навстречу господин фартовой наружности улыбнулся и дотронулся до края своей измятой шляпы; Софья кивнула ему и прибавила шагу. Вчера, когда она попробовала уточнить, что же именно ей потребуется делать дальше, Шани коротко сказал, что она обо всем узнает в свой срок. Любопытному
Спустившись-таки по лестнице, а затем быстрым шагом миновав пару улочек, настолько узеньких, что два человека могли бы разойтись только боком, Софья оказалась возле угрюмого на вид здания старинной архитектуры времен владычества еретического государя: три этажа, никаких украшений по фронтону, длинные узкие окошки-бойницы и обязательная икона над входной дверью. Здесь, разумеется, находилось мозаичное изображение святого Стефана. От времени мозаика успела потемнеть, и святой, смотревший на Софью, казался слепым. Под пристальным взглядом побелевших глаз Софья поежилась и постучала в дверь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем за дверью кто-то завозился. В конце переулка к тому времени успели нарисоваться два в высшей степени отвратительных типа: стоя неподвижно и не говоря ни слова, они пристальными липкими взглядами торговцев живым товаром рассматривали благородную барышню, которой пришла в голову блажь прогуливаться в неблагополучном районе. Наконец, дверь открылась, и Софья увидела высокого господина средних лет в запачканном халате когда-то белого цвета.
— Чем могу помочь, моя госпожа? — произнес хозяин дома.
— Я из инквизиции, — сказала Софья. — Для начала разрешите войти.
Господин в халате отступил, и Софья скользнула в дом. Отвратительные типы пожали плечами и отправились куда-то по своим делам: раз рыбка выскользнула из сетей, то и жалеть о ней не стоит. Хозяин дома запер дверь — Софья даже не удивилась тому, что на ней расположен добрый десяток самых разных засовов и крючков — и сказал:
— Моя госпожа, девушкам благородного происхождения тут не место. Квартал святого Стефана опасен для тех, кто бродит в одиночку.
— Приказ есть приказ, — улыбнулась Софья, проходя за хозяином дома в сумрачное помещение с темной мебелью, которое, по всей видимости, служило гостиной. Здесь царил полный кавардак, свойственный, должно быть, всем ученым: книги громоздились в книжных полках и в стопках вдоль стен, на столах лежали какие-то скомканные исписанные бумаги и изгрызенные перья, а со стен угрюмо смотрели потемневшие портреты, на которых можно было разглядеть какие-то призраки вместо людей. В помещении отчетливо и очень неприятно пахло; когда глаза после солнечного весеннего утра привыкли к сырому полумраку дома, Софья увидела на одном из замусоренных столов дымящуюся многоэтажную подставку со множеством колб и колбочек, наполненных разноцветным содержимым. По всей видимости, именно она и служила источником непередаваемых ароматов.
— Вас могут похитить и продать в публичный дом, — без улыбки заметил хозяин. — Чем думал тот, кто вас отправлял сюда — вот вопрос.
Софья хотела было сказать, что не понаслышке знает о нравах публичных
— Я имею честь говорить с господином Вельдером? — уточнила она. Хозяин дома кивнул. Небрежно сбросив со старого растрескавшегося кресла какие-то тряпки, пропитанные чрезвычайно вонючим составом, он жестом пригласил Софью садиться.
— Да, моя госпожа, это именно я. А как вас зовут?
— Софья Стер, — представилась Софья, осторожно усаживаясь на самый краешек и думая о том, как бы не испортить юбку, вляпавшись в какое-нибудь случайно разлитое зелье. Вельдер призадумался, постукивая пальцем по подбородку и что-то прикидывая в уме.
— Стер, Стер… А вы, милая моя госпожа, не из тех ли Стеров, которых казнили при покойном государе за мздоимство на службе?
Софья смущенно кивнула и отвела взгляд. Не рассказывать же ему о том, что отца просто назначили виноватым, чтоб не слетела голова у персоны рангом повыше. В политике случаются вещи и похлеще, чем казненная семья, конфискованное имущество и маленькая девочка, попросту выброшенная на улицу новыми хозяевами родительского дома… Впрочем, Вельдер улыбнулся:
— Старый, благородный род, — с уважением заметил он. — Не думал, что его представители сотрудничают с инквизицией.
— Я тоже не думала, но так получилось, — промолвила Софья и протянула Вельдеру листок с зашифрованной записью. — Взгляните, пожалуйста, на это.
Вельдер принял лист и бегло просмотрел написанное, а потом натурально изменился в лице. Сперва он спустил окуляры на кончик носа и, нахмурившись, вчитывался в строчки, потом поднял их обратно на переносицу и ошеломленно произнес:
— А кто вам дал этот лист, госпожа Стер?
— Декан инквизиции, — ответила Софья. — Вы сможете сделать то, что там написано?
Вельдер усмехнулся, и ухмылка вышла очень неприятной. Он вернул Софье бумагу и спросил:
— А вы не знаете, случаем, зачем ему понадобилось обращаться ко мне? В инквизиции есть собственные лекарники и собственные зельевары, причем весьма и весьма недурные.
Софья пожала плечами.
— Право же, затрудняюсь ответить, — сказала она. — Впрочем, господин Торн просил передать, что если вас интересуют детали, то вы можете спросить у него лично.
Вельдер побледнел. Софья никогда не видела, чтобы человеческое лицо из здорового и румяного так быстро становилось мертвенно-серым. Зельевар словно бы заглянул в раскрытую дверь и увидел за ней пылающие серным огнем пещеры Змеедушца с крылатыми демонами, что свисают со стен, вцепившись в них иззубренными когтями.
— Я вижу, на что вы намекаете, — сказал он. — Вот только у меня нет желания общаться с вашим хозяином, вися на дыбе вниз головой. Передайте ему, что я не смогу составить те препараты, о которых он просит. А еще передайте, что никто в столице не сможет этого сделать: это говорю я, Хемиш Вельдер. И еще передайте: если бы зельевара Керта не сожгли в свое время на площади Цветов как колдуна и еретика, то у его неусыпности декана всеаальхарнского сейчас был бы этот препарат. Но Керта давным-давно нет, а мы, остальные, к сожалению, лишены его талантов.