Ааргх
Шрифт:
Поэтому я не ощущал, как меня отшвырнуло на десять шагов за пределы круга. Я не считал, сколько голых ведьм я подавил всем весом. Не видел, как аккуратно, не сразу снималось заклятие, когда моих друзей, словно императорских статуй, переносили в замок. Не знаю, что в это время делали гномы, заметили ли их, и почему они не пытались мне помочь.
То есть практически я вообще был отключён от всего на свете и пришёл в себя лишь в грязном, вонючем подземелье, на холодных плитах, в куче мокрой соломы, скованный по рукам и ногам. Похоже, если раньше мы успешно били ведьм, то теперь
– Привет, – сипло поздоровался я. Всё-таки она здесь хозяин, да и какой-никакой, а собеседник… – Я – ааргх… Ааргх по кличке Малыш. А ты кто?
Крыса мой вопрос проигнорировала, хотя самого меня вниманием не оставляла, наверное, привычно прикидывая самые вкусные места.
– Даже не думай, меня нельзя есть, я очень нервный. Лучше скажи, где-нибудь рядом, за стеной или под полом, есть другие камеры? Наверняка должны быть. Понимаешь, туда посадили моих друзей, и я за них чуточку переживаю. Не за всех, конечно… Сун – девочка взрослая, да и, похоже, сама имеет некоторое отношение к вашим ведьмам. Эландер навязался нам без приглашений и будет только рад умереть героем. А вот некий граф Эшли Эльгенхауэр-младший… Худой паренёк, с кудряшками, романтическими бреднями и командирским голосом – его надо спасти. Поможешь?
Крыса фыркнула, быстро просеменила вдоль меня и, демонстративно коснувшись лапкой кандалов, сострадательно глянула мне в глаза. Действительно, чего я издеваюсь над бедным животным?! Кандалы были надёжные, тяжёлые, такие, думаю, даже мне с ходу не порвать, чего ж было крысе голову морочить.
Я мысленно извинился, поднапрягся и сел. Голова гудела, как будто три ведьмы одновременно шуровали в ней половниками, готовя варево для затопления кораблей. Я сам не видел, мне папа рассказывал…
Крыса недолго думая присела рядом, обводя философским взглядом потолок. Я попробовал посмотреть туда же, ничего интересного не обнаружил, вроде бы тюрьма как тюрьма. Раньше мне сидеть взаперти не доводилось, ну, упекли разок в кутузку при замке герцога, так это давно было.
Мне только-только разрешили выходить на заработки самому, я всем восторгался и всё принимал за чистую монету. Так что, когда солдаты герцога (всего трое, трое… позор!) арестовали меня за неопрятный вид и сунули в камеру, я вежливо подчинился. Папа пришёл за мной часа через два, вырвал дверь, рыкнул на охрану и подзатыльником отправил меня домой, объясняя по пути, как должен вести себя настоящий ааргх… Я запомнил.
При очередной попытке ареста за ношение «недопустимо короткого килта» четверых солдат унесли в гарнизонный госпиталь, двое вообще дезертировали со службы, а то, что у них раньше служило «камерой предварительного заключения», проще было просто смести веником, крупных обломков там уже не осталось.
Однако те, кто запер меня здесь, видимо, чётко представляли опасность содержания ааргха под стражей – кандалы были, как я уже упоминал, надёжными, стены монолитными, дверь массивной – лбом пробивать не рекомендуется. Но ведь всё равно отдохну и попробую! Не успел, снаружи скрипнул засов, к нам с крысой намереваются зайти в гости?
– Гр-р-р! – без приветствия начал я. В определённых случаях лучше начинать разговор первым, это правильно ставит акценты. Дверь качнулась, дрогнула, но не открылась, с той стороны кто-то быстро и шумно спорил:
– А он не кусается?
– Дура, он скован! Как он тебя укусит, как?
– Зубами, сама дура! Надо было просить Верховную, чтоб ему хотя бы намордник какой-нибудь… с шипами… и красным шариком… И цепей побольше!
– И бельё кожаное, да?! Иди давай! Если что, мы его палочкой…
– Сама иди! Он вон какой здоровый, такому твоя палочка – как щекотка… может, ему даже понравится… Так ты уверена, что не укусит?
Мама-а… Неужели меня, боевого ааргха, участника шести походов, героя сотен схваток, грозу труворовской харчевни и тайной полиции Империи будут конвоировать две молочные ведьмы-первогодки?! Вернусь домой, убью себя об стену.
Дверь всё-таки кое-как, с нажимом и препирательствами распахнулась, и на меня одновременно уставились две перепуганные девчонки в традиционных балахонах. А круглые глаза и дрожащие волшебные палочки в руках делали их особенно трогательными. И это страшные ведьмы?! Если и превратят в пенёк с опятами, так только от отчаянной храбрости и высочайшего профессионализма.
– Ааргх! Только попробуй… то есть даже не думай… даже и… видишь, что у нас есть? Страшно?! Так вот лежи и не дёргайся.
– Дура, а как мы его тогда поведём?
– Неважно, сама дура! Главное, чтоб он знал – одно движение, и мы… мы ему… мы, в смысле, тебе, ааргх… Нет, ты понял, что у нас есть? Он понял?
– Чё ты разоралась, как эта… понял, не понял?! Не видишь, он плачет.
Я? Да, я плакал. От горя, стыда и глубокой обиды прямо в сердце. Унизить сильнее они меня не могли, а рыкнуть на этих двух мышек у меня язык не поворачивался. Более того, если бы за мной прислали вооружённую стражу или хотя бы опытных ведьм – тут всё давно было бы завалено трупами, а против четырнадцатилетних девчушек, что я мог…
Только вытереть предательские слёзы, встать, покорно опустить голову и послушливо следовать, куда ведут. Как гуся на кухню, под угрозой двух прутиков сзади… Слов нет. Молчу, чтоб опять не разреветься.
Мы поднялись по лестнице наверх, потом ушли вправо, потом ещё наверх, оттуда влево, дальше вниз по длинному переходу под свет факелов и коптящих свечей из человечьего жира. Везде грязь, пыль, сумерки, паутина, вонь и спертый воздух. Неудивительно, что вчера все ведьмы с таким восторгом ломанулись в лес, подышать на природе…
Впрочем, для замка темных сил подобная атмосфера наверняка самое то. Положено, так сказать, по специфике производства. Не надо быть психологом, чтобы понять, как быстро в такой среде портится характер и культивируются дурные привычки. Подмели бы хоть разок, что ли…
– Если только обернётся – бей! Бей, не задумываясь, там в палочке сильное заклинание, шарахнет так, что мало не покажется! А я побегу за подмогой…
– Зачем сразу бить? Он же… тихий вроде…
– Ты что, дура?! Ааргхи – это же зло!