Аббарр. Пепел и крылья
Шрифт:
Зверь заворчал, проглотил кусок и покосился на остатки окорока.
– Это твой ужин, не стесняйся. Кстати, я придумала тебе имя. Сварг. Далеко на севере это слово обозначает «крыло» и «полет». Как тебе?
Грифон скосил оранжевый глаз на элвинг, хрустнув костью. Он все еще не отвечал ей. Что ж, не все сразу.
Расправившись с трапезой, зверь встал, встряхнулся и, сделав пару шагов, полакал воды из фонтанчика.
Эша тоже поднялась, пристегнула сумки, надвинула капюшон.
– Пойдем, пора отправляться в путь. Возможно, ты – именно то, ради чего я так надолго застряла в этих песках.
Элвинг посмотрела на измученного кайрина:
– И давай договоримся: пока я за тебя в ответе,
Впереди белым камнем сверкнули Морские врата. Эша оформила пропуска на себя и свою «собственность» и вышла за городскую стену. Они с грифоном, держась в стороне от прочих желающих покинуть Мэйтару, неспешно пошли по ущелью, что вело к побережью. За спиной оставался Черный Цветок Пустыни – город, где причудливо переплелись сила и слабость. Над головой раскинулись звезды. Укрытые в скалах стражники молча провожали путников взглядами. Лишь пару раз над ними пролетел дозорный на птерахе.
Вода, сон, немного еды и целебная мазь явно пошли на пользу грифону. Он все еще был слаб, но уже меньше напоминал живой труп.
Пройдя несколько миль каменного мешка, они нырнули в тоннель под песками и к утру вышли к Каменному порту – скрытой в Клыках лагуне с единственным выходом в открытое море. Сюда причаливали лишь суда Орму, и лишь на них можно было попасть в порт нейтрального острова Лантру.
Переправа зверя обошлась Эше еще в пару «ланей». Прохладный бриз трепал белые перья, вплетенные в волосы элвинг и привязанные к рогу кайрина. Словно и не было в пяти квартах пути отсюда палящего зноя Мэйтару.
Эша остановилась и вдохнула полной грудью.
– Вот так, не считая рыбного духа, пахнет свобода, – обратилась она к Сваргу.
– Что-то мелко нюхаешь, мелкая! – раздался хохот сзади.
Не успела Эша оглянуться, как огромные ручища обхватили ее, оторвали от земли, и мир вокруг закружился с неимоверной скоростью. И даже когда ноги вновь почувствовали опору, окружающие предметы продолжили вращаться.
– Привет, Ашри! Я в Аббарр, а ты, смотрю, обратно?
– Клыкарь? – приходя в себя, заулыбалась Эша и обняла приятеля, с которым прошла немало барханов и руинов Мэй. – Как улов?
– Вполне сносно. А ты, похоже, совсем забыла мои советы: бери самое ценное, самое компактное и то, что не может протухнуть.
Бист смерил взглядом кайрина и подозрительно покосился на Эшу.
– Все законно. – Элвинг подсунула под нос Грава купчую. – Поможешь попасть на корабль?
– Хотел бы я ответить «нет», чтобы ты осталась, но, видимо, у меня не выйдет.
– Не выйдет, – грустно улыбнулась элвинг. – Видимо, это наша судьба: уходить, когда хочешь остаться.
– Я хотел рассказать про Архипелаг…
Эша остановила его:
– Не стоит, Грав. Все в прошлом. Я рада, что ты жив и все еще под охраной тигролка, – элвинг кивнула на медальон Клыкаря, а после посмотрела ему прямо в глаза. – Если судьбе будет угодно, то мы встретимся вновь и, может, тогда поговорим.
Грав хмыкнул, скрестив на груди руки:
– Не сомневайся, судьбе будет угодно.
– Тогда по рукам?
– По рукам… Но твою я жать не буду. – И Грав рассмеялся.
Эша и Сварг стояли перед трапом корабля, идущего на север.
– Смелее, нам недолго плыть, – подбодрила элвинг кайрина.
Грифон сделал шаг, другой, и вот они оказались на борту.
Клыкарь не пришел к отплытию. Эша до последнего смотрела на тающий вдали Лантру, но знала, что не увидит биста. Это было их
Память унесла ее в прошлое. Грав Клыкарь, чье полное имя было Гравмол Прави, получил прозвище не только за свои торчащие клыки, но и за множество чужих, выбитых в кулачных пьяных драках. Дрался Клыкарь всегда с душой, а проигрывал, что случалось нечасто, с достоинством… обычно выражающимся в громком здоровом храпе. В остальное же время Грав зарабатывал добычей различных целебных и не очень ингредиентов на Архипелаге и Мэйтару. Перечень их был обширен, как и способности биста к поиску и выживанию. Он был немного старше Ашри. И одно время они часто брали контракты на двоих. Иначе двум подросткам поодиночке было не справиться. Мелкая элвинг чувствовала себя в безопасности с бистом, а бист был рад компании. Казалось, судьба свела их целую вечность назад. Больше года они провели спина к спине. Он знал о проклятии Синички и ее особенных способностях. Далеко не всех, как догадывался бист, но известного ему было вполне достаточно. И если для других Прикосновение Бездны было слухами, то Грав сам был свидетелем того, как вспыхивали пламенем глаза и руки девушки. Он знал силу этого пламени, что не раз спасало их обоих, а однажды сожгло мост между ними.
В венах Грава текла хорошо разбавленная аллати и бистами, но все же кровь элвингов. В Аббарр он попал, сбежав или из Силурии, или с Рока. Отсутствие рогов выдавало в нем северную кровь, но любой бист всегда свой в Аббарре, тем более бист с талантами. Ну а талантов у Грава было хоть отбавляй. Клыкарь никогда не спрашивал о прошлом Ашри, да и о своем не очень любил рассказывать. Обоих это устраивало. Хотя если проводишь бок о бок столько времени, то потихоньку узнаешь секреты друг друга… Особенно в этом помогают ночи в кабаках, где вино льется рекой, а язык с трудом произносит слова. Наутро они никогда не вспоминали то, о чем говорили ночами. Эша из Пугатона и Гравмол Прави остались в прошлом. В белых стенах Аббарра каждый из них строил новую жизнь.
Эша улыбнулась. Почему-то она была уверена, что это не последняя их встреча.
Эшу и Сварга разместили в самом брюхе торгового судна, на единственном свободном пятачке среди бессчетных тюков и бочонков. Договорившись за пару «драконов» с капитаном о комплексном питании для себя и своей «кошки», Эша забралась в гамак и провалилась в сон, пробормотав:
– Прошлая моя зверушка была гораздо компактнее.
За время пути Сварг явно повеселел и прибавил немного в весе, большинство его ран затянулось. Днем он любил принимать солнечные ванны на палубе. Матросы не рисковали связываться с кисой-переростком, сплошь покрытой шрамами. К Эше тоже не приставали с расспросами, большей частью по причине того, что рядом с ней вечно терлась эта самая киса.
Элвинг любила вечерами, устроившись у лапы кайрина, смотреть, как заходит солнце. Иногда она играла на окарине, погружаясь в себя. А иногда просто смотрела на звезды – до боли знакомые и неизменные созвездия, как якорь удерживающие ее в реальности этого мира.
Сменив пару судов и пробыв в пути около месяца, они наконец-то достигли острова Грома. Им повезло высадиться, не привлекая лишнего внимания, – на острове механиков всегда хватало самых разных тварей: одним подгоняли снаряжение, других калибровали на синхронизацию с механизмами, а кого-то держали ради охраны складов.