Аберрация
Шрифт:
— Что это значит?
— Слушай, «геккон», у меня нет времени возиться с тобой. Если бы не твоя встреча с «абсорбером»…
— Ладно, — Виктор вдруг осознал, что сейчас действительно не время выяснять подробности, — я иду с тобой.
— Ты не пройдешь хронобарьер «лепестка», — покачал головой незнакомец.
— Почему же, один барьер я уже проходил…
— Погоди-ка, какой еще барьер?!
— Когда взорвался «Хронос», я вырубился. Очнулся в странном месте — «мир без света», как я его для себя назвал. Там совершенно отсутствовали любые излучения, кроме молекулярного теплового фона… Я пошел наугад, пересек какую-то мембрану
— Дела-а!.. — совсем по-человечески крякнул незнакомец. — «Мир без света», говоришь?.. А ведь ты выбрался из самого настоящего «кармана». Похоже, «геккон», ты и впрямь потенциальный хардтаймер! Ну, тогда пошли, — он поднялся.
— Куда это?
— В наш «лепесток».
— Какой?
— А-а, начинаешь соображать?..
— Нет.
— Ладно, потом объясню. Пошли.
Незнакомец решительно зашагал в глубь гейзерного «леса». Виктор, чуть помедлив, тоже двинулся за ним. Потом не выдержал, оглянулся, ища глазами страшную «каплю», но «абсорбер» уже исчез из виду.
Идти однако долго не пришлось. Буквально метров через сто впереди среди гейзеров появились две фигуры, идущие навстречу. Одна была облачена в комбез и шлем ремонтника, а вторая… в костюме «геккона»! Полная экипировка, даже турель страйкера на плече.
Второй «геккон» очевидно тоже увидел Виктора и тоже споткнулся от неожиданности. И лишь спустя пару секунд до Береснева дошло: перед ним и его странным спасителем находилась зеркальная преграда.
— Ну, «геккон», двигай вперед, не бойся! — совсем уже по-дружески хлопнул Виктора по плечу незнакомец и первым шагнул в невидимое гигантское зеркало.
На миг его фигура окуталась ослепительным жемчужным сиянием и пропала. Береснев, помедлив какое-то мгновение и инстинктивно выставив вперед ладонь, шагнул следом.
Плато Шира, предгорья Килиманджаро
3 марта 2061 года, 12:45 по СМВ
— Мы топчемся тут уже пять часов! — Роулинг сплюнул вязкую слюну. — В чем дело, Мбонга?
— Хронобарьер, — сипло откликнулся Нганакаа.
Профессор, тяжело дыша, полулежал напротив, в скудной тени клинообразного валуна. Остальные члены группы также расположились кто где, выбрав максимально укрытое от солнца место. Лишь Гитар, казалось, не замечал палящего зноя. «Геккон» сидел в «позе лотоса», повернувшись в сторону Цветка.
— Я знаю, что такое хронобарьер, — поморщился Роулинг. — Я спрашиваю, как его преодолеть? Мы бьемся, как мухи о стекло! В зону же смогли пройти?
— Потенциал…
— Что?
— Внешний потенциал значительно ниже. А у лепестков — скачок на целый порядок.
— Ну и какой выход?
— Надо возвращаться…
— Даже не думай! — Роулинг достал фляжку, сделал маленький глоток. — Обратный путь нам заказан. Мы должны добраться до этого чертова генератора!
— Может быть, попробовать пробить барьер страйкером? — подал голос Береснев.
— Нельзя! — тут же откликнулся Гитар, не поворачивая головы.
— Почему?
— Опасно.
— Здесь кругом опасно! — отрезал Роулинг. — У нас нет выбора.
— Это действительно плохая идея, Фрэнк, — пропыхтел Нганакаа, поднимаясь.
— У тебя есть получше?
— Не знаю… Возможно, если бы мы смогли найти разрыв метрики…
— Откуда здесь возьмутся «щели»?
— Я думаю, — вмешался
— А практически? — хмыкнул Роулинг. — Так, парень, — повернулся он к Гитару, — активируй страйкер и целься вон туда, — указал на мутное «веретено» между двух каменных останцев, похожих на клыки исполинского ящера.
«Геккон» молча повел турелью в указанном направлении. Молния разряда стеганула вихрь без видимого эффекта.
— Ну вот, я же гово… — начал было Роулинг, но в этот момент между камней полыхнула невыносимо яркая белая вспышка, а по земле в сторону людей метнулась стремительно расширяющаяся угольно-черная трещина. Никто, даже Гитар, не успел ничего предпринять. Странная трещина вмиг достигла ног профессора Нганакаа, и тот, нелепо взмахнув руками, исчез в чернильной пустоте.
Несколько секунд все оторопело таращились на зловещий провал, который будто насытившись своей жертвой, перестал расти и лишь едва заметно пульсировал, словно живой.
— Какого черта?! — наконец хрипло выдавил Роулинг и боком двинулся к провалу, выставив перед собой универсальный лимьер*.
— Осторожнее, Фрэнк! — дернулся к нему Береснев.
— Стойте на месте, Кирилл! — вскрикнула Ирен.
Лишь Гитар молча смотрел не на них, а куда-то в сторону, и турель страйкера была повернута туда же. Береснев оглянулся и, проследив за ним взглядом, тоже замер. Там, почти не видимый на плывущем разводами зеленом фоне «лепестка» Цветка, стоял человек в комбезе и защитном шлеме ремонтника с опущенным забралом.
Роулинг, не дойдя метров трех до черного ничто, остановился, медленно поводя раструбом лимьера в стороны.
— Ничего не понимаю, — громко произнес он. — Там ничего нет!
— Что значит, ничего? — нервно поинтересовалась Ирен.
— Совсем ничего… — Роулинг спрятал прибор в чехол на поясе и повернулся к остальным. — Эт-то еще кто?! — Он увидел незнакомца.
— Мне почему-то кажется, что он знает, куда делся профессор Нганакаа, — откликнулся Береснев.
Словно услышав его слова, человек в шлеме ремонтника поднял руку в понятном всем приветствии и двинулся к ним. На пути его оказалась черная трещина, и люди, затаив дыхание, ждали, как поступит незнакомец — ширина провала перед ним достигала более трех метров. Однако это не смутило его, он просто перепрыгнул препятствие. Береснев отметил про себя, что прыжок больше походил на короткий полет, а по антрацитовой поверхности при этом пробежала странная рябь, будто чернота отреагировала на движение воздуха над ней.
Человек остановился в нескольких шагах от ученых и заговорил на волне приема шлемов HMD. Его слышали все.
— Вы зря пришли сюда, в зону хронодиффузии. Здесь небезопасно.
— Ты кто такой? — агрессивно, стараясь скрыть растерянность, спросил Роулинг.
— Я хардтаймер. Повторяю, вам лучше покинуть зону…
— Что такое «хардтаймер»? — поспешил вмешаться Береснев.
— Сейчас это не имеет значения. Вы находитесь в опасности…
— Надо же, какой заботливый! — Роулинг вынул из кобуры пистолет. — Отвечай на вопрос, иначе… — Он не договорил. Пистолет в его руке вдруг вспыхнул на миг мертвенно-зеленым светом и рассыпался в пыль. — Ах ты, черт!