Аберрация

Федотов Дмитрий Станиславович

Отметив про себя эту странность, Береснев переключился на восприятие гравитационных аномалий и сразу сделал еще одно открытие: хардтаймер не имел массы! Точнее, не обладал той массой, что являлась бы характерной для биологического существа его габаритов. «„Голик“! [52] — решил Виктор. — Тогда все становится на свои места. Понятно почему он не „фонит“ в электромагнитном диапазоне… Хотя постойте! Он же проходил хронобарьер как вполне материальный объект, со всеми визуальными эффектами… Или это все — морок, наведенный глюк?.. И я сейчас на самом деле никуда не иду, а валяюсь среди этих огненных гейзеров в отключке после выстрела абсорбера?.. Стоп! Не зарывайся. Так и до шизофрении недалеко. Анализируй ситуацию!..»

52

Голографический фантом, управляемый извне оператором либо компьютером (фант. жаргон).

Но он ничего не успел, потому что впереди вдруг показался треугольник света, и через два десятка шагов Береснев очутился на вершине небольшого холма, поросшего короткой курчавой травкой вперемешку с мелкими бледно-лиловыми цветами. Вдаль до самого горизонта простиралась такая же слегка холмистая равнина, покрытая травой и кое-где низкими куртинами светло-желтого кустарника. Небо здесь было похоже на земное ранним вечером, хотя Виктор обнаружил белый диск светила почти в зените.

— Мы пришли, — произнес хардтаймер и сделал приглашающий жест. — Располагайся. Разговор будет длинным.

— Может, для начала объясните, кто вы и где мы находимся? — Береснев не двинулся с места, украдкой оглянувшись и почти не удивившись, что позади нет никакого коридора. Все та же бесконечная равнина, лишь у горизонта темнеет полоска, похожая на горы.

— Для начала давай условимся говорить на понятном тебе одному языке.

— Я вас прекрасно понимаю…

— А я тебя — нет. — Хардтаймер сел прямо на траву, потом лег навзничь и чисто по-человечески засунул руки под голову. В шлеме.

Зрелище вышло комичным, и Виктор, не удержавшись, хмыкнул.

— Почему ты думаешь на одном языке, а разговариваешь на другом? — невозмутимо продолжил незнакомец. — Это же очень неудобно и нарушает процесс адекватного мышления.

— Потому что я русский, а вы, судя по всему, англичанин, хотя и не коренной британец…

— Я не англичанин. Просто я воспользовался твоей первой коммуникативной доминантой, которую ты выдал при нашей встрече. Она была сформулирована на этом языке.

Береснев от неожиданности сел, опершись ладонями на траву. Она оказалась упругой и мягкой.

— Вы хотите сказать, что можете общаться на любом языке?!

— Я могу общаться вовсе без вербальной коммуникации. Но тебе такой способ покажется не совсем удобным, — буднично пояснил хардтаймер. — Ладно. Мы теряем время. Спрашивай по существу, а потом я дам необходимую информацию.

Виктор заколебался, но потом все же спросил:

— Вы — человек?

— Нет.

— Вы искусственный организм?

— Нет.

— Вы… гуманоид?

— Я — разумная система.

— Хорошо… — Береснев помедлил. — Ваша основная функция?

— Контроль за соблюдением законов Универсума. [53] Коррекция отклонений. Устранение дестабилизирующих факторов.

«Все-таки машина! Вроде наших биотехов, только на порядки сложнее…»

— Твой статус? — спросил Береснев по-русски, переходя на привычное обращение с биотехами.

— Блюститель. — Хардтаймер слегка повернул голову, будто посмотрел на собеседника, хотя за зеркальным забралом лица видно не было. — Ты принял правильное решение. Общение на родном языке наиболее продуктивно. — Он тоже перешел на русский.

53

Универсум — от англ. Universe — Вселенная.

— Отлично. Тогда рассказывай.

— Ты знаешь, что из себя представляет Универсум?

— Я знаком с некоторыми теориями на этот счет и насколько мне известно, единого мнения об организации и структуре Вселенной до сих пор не существует, — осторожно ответил Виктор.

— Это у вас не существует, у разумных с планеты Земля, — уточнил блюститель. — Тем не менее вы проводите эксперименты по воздействию на Универсум! Вот именно с такими ситуациями нам и приходится работать.

— «Нам»?!

— Конечно. Универсум многомерен, вернее, многовариантен. Мерность его ограничена двенадцатью степенями свободы, или направлениями, а вот вариантов организации этих направлений почти бесконечное множество…

— Что значит «почти бесконечное»?

— Это означает, что не все возможные варианты реализуются. Так вот блюстители контролируют соблюдение основных законов Универсума, в том числе и закона мерности.

— Хочешь сказать, что люди нарушили основной закон мироздания?!

— Естественно, нет. Это не в ваших возможностях. Но вы нарушили метрику вашего континуума, временно создав дополнительную мерность. В результате в ваш континуум проник другой разумный, которого вы называете Гостем.

— Погоди-ка!.. — Береснев даже привстал. — Ты хочешь сказать, что Гость — это не астероид, а разумное существо?!

— Извини. Я не учел ограниченности вашего способа обмена информацией, — небрежно сказал хардтаймер. — У вас такая странная система доступа…

Его тон сильно не понравился Виктору, но не потому, что блюститель проявил высокомерие, а потому, как он это сделал. Однако пока еще время выводов не пришло, а основное правило «гекконов» гласило: «Максимум информации — максимум возможностей». И Береснев спокойно произнес:

— Это к делу не относится. Отвечай на вопрос.

— Хорошо. Гость и связанные с ним грядущие события опасны не только для вашей цивилизации, но и для Универсума. Так как этот разумный обладает технологиями оперирования с мерностью. Он оказался в вашем континууме случайно, можно сказать, не по своей воле, поэтому, естественно, хочет вернуться назад, в свой мир. Однако для этого ему необходима технологическая и энергетическая база. Вот он и решил использовать то же устройство, которое выдернуло его из родной реальности. Вас же он в расчет просто не берет, ибо не воспринимает как разумных.