Аберрация
Шрифт:
— Черт! — прошипел вслух Бурков и добавил громче: — Эй, кто там сверху? Может, встанешь с меня?
На миг в щели стало еще темнее, потом неподвижное тело на Счастливчике дернулось и быстро поползло с него прочь, явно увлекаемое какой-то внешней силой. Анатолий тут же высвободил придавленную к полу руку и, хватаясь за стену и кожух, выкарабкался из щели наружу. Обернувшись, он увидел своего спасителя — высокого человека в скане и шлеме ремонтника, склонившегося над лежащим без сознания поляком.
— Привет, камрад! — произнес Бурков в своей любимой манере, подходя к ним.
Его спаситель поднял голову, забрало шлема втянулось в лобную пластину шлема, и Анатолий радостно выдохнул:
— Витька! Наконец-то! А мы уж думали, нам — хана!
— Привет, Счастливчик, — улыбнулся одними губами Береснев. — Рад, что вы оба живы.
— Здорово! Ну, раз «гекконы» с нами, значит, все в порядке…
— Не совсем так. — Виктор вновь занялся лежащим без сознания Ежи. — Я здесь один.
— А остальные?!
— Не знаю. Думаю, мертвы.
Бурков, не сдержавшись, заковыристо выругался.
— Здесь опасно оставаться, — в ответ на его тираду спокойно произнес Береснев. — Надо быстро уходить. — Он легко подхватил тело Костецки и закинул себе на левое плечо. — Иди за мной. — И направился к выходу из зала хроногенератора.
Бурков, слегка обескураженный, двинулся за ним, на ходу оглядывая полуразрушенное помещение. Взгляд наткнулся на половину чьего-то тела, словно обрезанного гигантским ножом и валявшегося на краю глубокой, разлохмаченной борозды в полу помещения. Анатолий невольно сглотнул и отвернулся, но тут же увидел обгоревший распределительный щит с приварившимися к нему обугленными останками. От неожиданности Бурков споткнулся, травмированная голова мгновенно отозвалась свинцовой болью, и ему пришлось несколько секунд стоять неподвижно, ожидая, когда в глазах снова посветлеет, и ноги перестанут предательски дрожать.
Наконец, глубоко вздохнув, Счастливчик вновь устремился за своим спасителем, успевшим преодолеть половину расстояния до пролома в стене главного зала. Однако по пути его ждало еще одно испытание: изломанный труп Стейси Каллахен. Анатолий снова замер, не в силах сделать следующий шаг. В груди будто разорвалась граната, выжигая сердце и легкие. Бывшему десантнику показалось, что он сейчас просто умрет: сердце остановилось, дышать стало нечем. Но тренированный рассудок все же преодолел барьер психологического шока и взял под контроль избитый организм. Бурков на негнущихся ногах шагнул к переборке, бережно поднял оказавшееся необыкновенно легким тело девушки и понес на руках к выходу.
Береснев ждал его, стоя в проломе и глядя Счастливчику за спину. На его правом плече Бурков с изумлением заметил невесть откуда взявшуюся странную конструкцию, похожую на восьмигранный толстый цилиндр с тремя коническими выростами на одном торце.
— Поторопись, камрад, — произнес Виктор без тени улыбки, — стазис-поле скоро рассеется.
Анатолий оглянулся, проследив за его взглядом, и увидел матриката, отдаленно похожего на человека, замершего то ли в падении, то ли в полуприседе на полпути между вторым оперативным центром и остатками первого. По телу «серого» мелькали мелкие зеленоватые змейки разрядов.
Едва Бурков поравнялся со своим спасителем, как цилиндр на его плече ожил и плюнул в неподвижную фигуру длинной фиолетовой молнией, сорвавшейся с конических выростов. Эффект от попадания оказался неожиданным. «Серый» ощутимо вздрогнул и будто поплыл, теряя очертания. В следующий миг он исчез в ослепительной вспышке, а Счастливчика обдало волной ледяного холода, заставив поежиться.
— Вот дрянь!.. Что это было?
— Дезинтеграция. — Береснев быстро двинулся по кольцевому коридору вокруг зала хроногенератора. — Расскажу позже, когда выберемся. — Он на ходу вынул из сумки на поясе небольшой предмет, похожий на оплавленный кусок металла, и выставил перед собой, слегка поводя в стороны.
Анатолий шагал за «гекконом», стараясь не отставать. Происшедшее в оперативном модуле не укладывалось в голове. Откуда взялся этот матрикат? Почему он атаковал ученых? Хотел помешать выключению «Хроноса»? С какой целью?..
Буркову вдруг вспомнился разговор, состоявшийся ночью, накануне «эксперимента века» в кабинете профессора Нганакаа…
Директор проекта вызвал Анатолия по инкому около полуночи, будто зная, что тот не спит. Когда Счастливчик вошел, профессор не сидел, как всегда, в любимом кресле со стаканом холодного пейотля, а грузно расхаживал по кабинету, шумно отдуваясь через каждый десяток шагов.
— Вот что, господин Бурков, — начал он, указав ученому на кресло возле стола, — завтра, вернее уже сегодня, вас ждет величайшее в истории земной науки испытание. Никто не знает, что именно, но тем не менее я прошу вас — нет! — требую, чтобы независимо от полученных результатов, вы никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывали о том, что там увидите или не увидите.
— Я вас не понимаю, господин директор, — напряженно ответил Анатолий, почти физически ощущая дуновение опасности. На миг даже возникло ощущение взгляда в спину, хотя сзади, Бурков знал, была глухая стена. — А как же официальный отчет? Ведь проект курируется Научным советом ООН, а значит…
— Ничего это не значит! — резко оборвал его Нганакаа, остановившись посреди кабинета и взмахнув руками. — Есть… другая заинтересованная сторона, — добавил он тише. — И, поверьте, не менее серьезная и влиятельная, чем Научный совет.
У Анатолия ёкнуло в животе, а потом стало смешно. «Неужели снова какие-то вояки или новые „властелины мира“ объявились?! Или уцелевшие „теневые“ бизнесмены каким-то образом сумели втиснуть свои черные капиталы в финансирование „Хроноса“?.. Блин, до чего же все гадко и… предсказуемо!»
Директор проекта пристально следил за выражением его лица, поэтому Бурков усилием воли поспешил принять понимающе подобострастный вид.
— Вижу, вы меня поняли, — удовлетворенно кивнул Нганакаа. — Передача экспериментальных данных третьим лицам без согласования с руководством комплекса есть прямое нарушение условий контракта. Идите, отдыхайте…
Анатолий не стал тогда обострять отношений с начальством и поначалу никому не рассказал о своем прыжке «туда». А попал он действительно в странное место. Его можно было охарактеризовать известным выражением «ни дна, ни покрышки». Счастливчик оказался в неком пространстве, будто наполненном зеленоватым фосфоресцирующим газом. В его свечении терялось ощущение направления. Единственным ориентиром могла служить лишь сила тяжести. Бурков чувствовал под собой твердь постамента, на котором сидел, но не видел его. Только опустив лицо почти к самой поверхности, удалось ее разглядеть. Неожиданно возникло ощущение стремительного полета, хотя объективных свидетельств движению по-прежнему не проявилось — ни вибрации, ни дуновения или изменения вектора гравитации. Зато почти сразу появились звуки. Многочисленные, со всех сторон, разноголосые и невнятные. Словно Анатолий очутился в центре гигантского амфитеатра, заполненного зрителями, что-то говорившими или обсуждавшими. Постепенно из хора стали пробиваться отдельные голоса, то отдаляясь, то приближаясь к Буркову. Он по-прежнему не понимал их речь, и это начало его раздражать. Стойкое и неприятное чувство, будто он мышь на демонстрационном столе, еще более усилилось, когда Анатолий заметил, что освещение изменилось, приобретя форму купола над ним. Во внезапном порыве Счастливчик вскочил на ноги и судорожно крутанулся на месте, ища глазами хоть какой-нибудь реальный источник звука и рискуя свалиться с постамента. В тот же миг фосфоресцирующий туман исчез и Бурков оказался в центре колоссальной сферы, состоявшей, как ему почудилось, из тысяч граней. В каждой из них происходило какое-то движение, грани темнели и светлели, наливались яркими цветами. Деталей было не разглядеть, и Анатолий мысленно посетовал на это обстоятельство. И тут же грань, на которую он в данный момент смотрел, скачком приблизилась, раскрывшись, как окно. На миг Бурков увидел с огромной высоты смутно знакомую зелено-бурую равнину, уступами поднимавшуюся к подножию могучей горы с тремя разновеликими вершинами, сверкавшими белизной вечных снегов. От неожиданности он отшатнулся, и грань снова отодвинулась, затерявшись в общем калейдоскопе. А в следующий момент фосфоресцирующая дымка вновь окутала Счастливчика. Вернулось ощущение стремительного полета и безликие голоса. Но вскоре сквозь сияние с разных сторон стали проступать силуэты, похожие на человеческие. Во всяком случае, двигались они как люди. Некоторые приближались к Буркову, словно стараясь рассмотреть странного пришельца, неведомо как попавшего в их мир. Пару раз Анатолию показалось, что он даже различает черты лиц этих созданий, тоже вполне человеческие. Он постарался сосредоточиться на одном из них, и на одно немыслимо краткое мгновение встретился взглядом. И едва не захлебнулся от хлынувших в мозг эмоций и образов. Сознание землянина помутилось, поплыло будто от сильного удара, и последнее, что запомнил Анатолий, четкая фраза, прозвучавшая в голове: «Случайник. Контакт невозможен»…