(Противо)показаны друг другу

Уйди жир с пуза в чужие рейтузы, а меня не тронь, я девка-огонь. Аминь. Фух, натянула. Смотрю в зеркало, максимально вжимая при этом в себя живот, и с прискорбием, но все же понимаю, что долго я в этом платье не протяну. Все идеально, фигура класс. Задница шик, равно как и талия вместе с грудью, но вот живот в связи с предстоящими красными днями — выпирает. Ладно, побуду на этой вечеринке всего пару часов. Этого будет достаточно, чтобы не только продемонстрировать дорогой наряд, но и показать себя во всей красе.

Чулки, туфли за бешеные бабки, ну и новая, определенно, дорогая с виду сумочка.

Покидаю квартиру с невероятным предвкушением. И только выйдя за порог, вспомнила, что не сделала самого главного. Наплевав на примету — не возвращаться, быстро шуганула обратно домой и, скинув с себя плащ, начала судорожно проверять одежду на наличие этикеток. Второго такого позора от этого гондона я не переживу. «Лилька-секонд-хенд» — вот уже гребаный месяц и два дня неотрывно барабанит в моих ушах. Сука! Ненавижу.

Не могу сказать, что я стыжусь того, что небогатая, да ладно, чего уж там — бедная, но когда тебе в морду тычут неснятой этикеткой с твоей кофты из этого самого секонд-хенда, невольно начинаешь стыдиться того, что нет денег. Обиднее всего, что я там не одеваюсь. Один единственный раз зашла и на тебе! А уж, когда тебя вдобавок кличут деревенщиной, внутри начинается абсолютный раздрай. Обидно, блин. Да, из деревни, хотя не веду я себя как баба-село, да и об этом в принципе никто не знает, кроме единственной имеющейся подруги Ани. А она об этом уж точно не распространялась. Но как-то этот сукин сын прознал. И теперь я не только «Лилька-секонд-хенд», но и деревенщина. К черту плохие мысли. В сотый раз убедившись, что на мне нет ни единой этикетки, все-таки вышла из дома, мысленно помолившись всем богам.

Запоздалая вечеринка в загородном доме по поводу начала третьего курса — для меня это что-то новенькое. Хотя вру, вечеринки для меня в принципе чужеродны. Два похода в клуб за девятнадцать лет — все мое достижение «тусовщицы». И не сказать, что мне не нравится веселиться. Нравится, равно как и зажигать на танцполе, но тупо некогда, да и денег лишних нет, чего уж там греха таить. И вот сейчас, потратив на такси очередную порцию этих самых любимых, вечно не хватающих денюжек, я стою как дура, рассматривая обстановку снятого загородного дома. Жаль, что моя Анька отказалась сюда идти.

От былой уверенности не осталось и следа. Чувствую себя самым что ни на есть чужеродным объектом. Стою одна как дура, рассматривая знакомых одногруппничков. А почему, собственно, как? Самая что ни на есть дура. На хрена я сюда приперлась, тогда как почти ни с кем не общаюсь? Да, вот так желание что-то кому-то доказать ярко демонстрирует собственную глупость. И только взглянув на единственного приятного мне человека, выдохнула с облегчением. Саша. Подозреваю, что он в меня влюблен, ибо его отношение ко мне определенно можно назвать особенным.

— Привет, — улыбка до ушей.

О да, точно особенное отношение. Сашка не только колдует и подносит мне коктейль, но и щебечет так, словно не виделись полгода.

— Ты ж моя радость, — резко поворачиваюсь на уже хорошо знакомый голос. Только сейчас он с хрипотцой. Заболел, мистер лобковый волос на бороде. — Здравствуй, Лилек.

— И прощай, кобелек, — парирую в ответ, отпивая из бокала коктейль.

Как же хочется оставаться равнодушной к этому мудиле, но мозг так и генерирует ворох обзывательств. Понимаю, что это удел малолеток, но никак не могу успокоить девичью, ранимую часть меня. Она тихонько поплакивает уже тридцать два дня. Аккурат с первого сентября, как в нашей группе появился мудак по имени Егорушка.

— Слушай, а ты бабки сдавала или так, на халяву прикатила? — да чтоб тебя!

— Сдавала, Егор. Сдавала, — первым произносит Сашка, за что я ему конкретно благодарна, ибо матерная часть меня активно просыпается.

— Ну и славненько, — подмигивает своим мерзавским голубым глазом и тут же отходит от нас на приличное расстояние.

Самое обидное, что новенький козлина прекрасно и очень мило общается с другими барышнями из нашей и параллельной группы. Даже с теми, кто, откровенно говоря, не блещет красотой и умом. Я — симпатичная и точно не дура, это объективно, а не моя завышенная самооценка. Не лезу на рожон и никак ему не грубила. Так какого хрена меня оскорблять? От нахлынувших эмоций выпиваю залпом весь коктейль и прошу Сашу сделать новый. Вновь отпиваю глоток и закрываю глаза, балдея от любимого трека. Пустилась бы в пляс, ей-Богу. Да вот только боюсь мои танцы будут расценены некоторыми личностями, как деревенские.

В какой-то момент я кожей почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко открыла глаза. Юсупов, совершенно того не скрывая, проходится по моей фигуре взглядом. Резко втягиваю в себя живот. Давай оцени, козлина, мое дорогое платье, я из-за тебя теперь месяц на картохе буду жить. Боже, ну я и дура… В момент его осмотра окончательно поняла, что я отбитая на голову. Кому и что я хотела доказать? Наличие недешевого платья не изменит ни его мнения, ни того, что я… деревенская девка, одевающаяся в дешевые шмотки. Еще как минимум года четыре я буду такой. До окончания универа мне не светит ничего большего. А дальше… дальше я стану классным врачом, зарабатывающим много денег. Да, стану. И мужика себе найду непременно взрослого, умного и обеспеченного. Резко отворачиваюсь, не в силах выдержать взгляд Егора.

Да, все-таки есть в алкоголе своя прелесть. Легкость и прекрасное настроение. Жизнь уже не кажется такой унылой и сложной. Поправляю макияж и, удовлетворившись увиденным в зеркале отражением, выхожу из уборной. Не прошла и двух шагов, как с размаха врезалась в крепкую грудь. Почти теряю равновесие, но мужские руки вовремя меня удерживают от падения стальной хваткой за плечи. Хочу сказать «спасибо», как вдруг, подняв взгляд на «спасителя», осознаю кто передо мной. В его взгляде открытая насмешка. Язык у меня подвешен хорошо, но почему-то сейчас я теряюсь и, кажется, не дышу, рассматривая столь близко Юсупова. Если включить объективность, Егор — симпатичный. Хотя, вру. Скорее красивый. Да, как бы мне это ни хотелось признавать. Даже несмотря на лобковую растительность на лице. Он донельзя смазлив, с правильными классическими чертами лица и, да, очень даже красивыми голубыми глазами.

— Нравится увиденное? — неожиданно произносит Юсупов, убрав руки с моих плеч. Уголок его рта приподнимается в легкой ухмылке.

— Не нравится. Прыщи и слишком широкие поры на крыльях носа. Хочешь умывашку подарю?

— Да ну что ты, деточка, сам куплю. Ты и без того потратилась на платьице, — секунда и на моей пятой точке оказывается его горячая ладонь. — И чулочки, — сжимает мою ягодицу. — И туфли, — резко одергиваю его руку от моей задницы. — Ай, негодяйка. Кстати, утоли мое любопытство. Панталоны? — едва слышно произносит он.