Абхазский миротворец
Шрифт:
— На колени его поставь, — сказал он Вахтангу.
— Что? — переспросил грузин.
— На колени! У него же ноги развязаны, он может тебе врезать. А если на колени поставишь, то вряд ли.
«Сволочь!» — с бессильной злобой подумал Андрей. Но делать было нечего. Грузин надавил ему ребром стопы на сгиб колена. Пришлось опуститься на пол. Только после этого второй грузин и американец прошли по коридору в другой конец. Там тоже был спуск. Видимо, в этом доме подвалов было два. Или один, который потом стенкой перегородили.
Андрей хотел было
— Если дернешься, стрелять буду в ногу, — словно подтверждая опасения Сабурова, сказал Вахтанг. — Дай мне повод, очень тебя прошу.
Андрей промолчал. Чувствовалось, что такого, как этот тип, лучше не провоцировать. Получить сейчас пулю в ногу — это полный конец, после этого точно не подергаешься.
Они стояли так минуту, две. Ни Ската, ни тех, кто за ним отправились, все не было. У Андрея в душе уже затеплилась было надежда — если что-то идет не так, то ему это на руку. Но тут дверь в конце коридора открылась. Из нее вышел американец. Вид у него был тот еще — его шатало, как пьяного, лицо было в крови.
Грузин дернулся было, но вовремя опомнился и остался стоять, где стоял. А как обидно, Андрей уже приготовился ему сзади врезать.
— Что случилось? — спросил Вахтанг, когда янки подошел к ним. Американец отмахнулся и вошел в комнату.
— Заходи! — рыкнул грузин на Андрея. Сабуров такой команде был только рад, ему было очень важно знать, что сейчас янки своему начальнику доложит. Видимо, Вахтангом те же самые мотивы двигали.
— Что такое?! — Смит аж привстал с топчана, увидев вошедшего подчиненного. — Где Скат? Где Отар?! С тобой что такое?
— Отара он вырубил, — с трудом выговорил боевик. — И меня зацепил. Гарри ему вовремя по башке врезал, а то бы не знаю, чем кончилось. Ну и волка мы поймали, командир!
— Знаю, что волка, — ответил Смит, садясь на место. Он явно успокоился, понял, что ничего непоправимого не произошло. — Но и вы не кролики, вообще-то! Как он ухитрился?! Вы его что, развязали?
— Только ноги, как и этому, — американец кивнул в сторону Сабурова.
— Придурки! Головой думать надо! Это же Скат, боевик, каких мало! Я же вам объяснял, что с ним нужно предельно осторожно обращаться!
— Виноват, сэр, — янки склонил голову.
— Что с Отаром?
— Без сознания.
— Надолго?
— Думаю, да.
— Сейчас у Ската ноги связаны?
— Нет. Гарри его не вырубил. Его теперь трудно связать будет.
— Ох, идиоты, — вздохнул Смит. — Ничего вам поручить нельзя! Так. Сейчас этого, — он показал на Андрея, — ведете обратно. Ноги ему связываете! Он, конечно, не Скат, но осторожность не помешает. Оставляешь с ним Вахтанга. А потом берешь оттуда Майка и вместе идете к Скату. И втроем — ты, Майк и Гарри — его снова связываете и ведете сюда. Все ясно?!
— Все,
— Выполнять!!
«А ведь еще немного, и у Ската бы получилось! — думал Андрей, пока его по лестнице вниз вели. — Чуть-чуть не хватило!»
Его забросили в тот же подвал. Следом зашли и американец, и грузин. Они повалили Сабурова на пол, быстро связали ноги, откатили — именно откатили, как бревно, — в угол. Потом вернулись к двери.
— Сюда садись, — янки показал Вахтангу на ту парту, за которой сам сидел. — И смотри как следует.
Грузин кивнул, и янки вышел за дверь.
— Андрей, как ты? — спросил Гигла.
Сабуров повернулся, сплюнул — пока его по полу катили, все лицо в грязи измазали.
— Ничего, живой, — отозвался Сабуров, пытаясь пошевелить ногами. Ничего не получилось, связали прочно.
— Что это тебя так быстро вернули?
— Решили сначала Ската допросить.
— Скат жив?!
— Еще как. Сейчас троим этим гадам хорошую драку устроил. Одного грузина даже вырубил.
— Грузина?! Здесь и грузины есть, не только янки?! — В голосе Гиглы было преувеличенное удивление.
И Андрей понял, что имеется в виду! С ними остался один часовой, и этот часовой — грузин. Нужно попытаться вывести его из себя. Это самое важное в таких случаях. Хуже нет, чем если часовой спокоен — тогда он и ошибок не совершает. А разозленный человек часто делает глупости — этого-то им и надо. Что ж, значит, нужно попытаться оставшегося с ними парня уязвить. И, пожалуй, это будет не слишком трудно. Он молодой, горячий, да и фанатизм его в этом плане им на руку играет. А как проще всего его разозлить? Ясное дело, цепляясь к национальности. Такие, как он, на это крайне болезненно реагируют. Неприятно, конечно, и стыдно перед грузинским народом такие приемы использовать, но куда деваться-то?! Надо!
— Да, конечно, два каких-то уродца маячат, — сказал он. — Да вот, один под дверью скукожился.
— Да ты что?! — со все тем же гипертрофированным удивлением отозвался Гигла. — Так это человек?! А я думал, просто насрано.
— Ну, не так уж и ошибся, — ответил Андрей. И, еще раз мысленно извинившись перед всеми уважаемыми им грузинами, продолжил: — Что грузин, что говна кусок, никакой разницы не вижу.
— Молчать!!! — рявкнул Вахтанг, вскакивая с места. Автомат в его руках ходуном ходил.
— Молчать? — переспросил Андрей. — С какой это стати? Почему бы нам с другом не поговорить? Ты, что ли, нам помешаешь?
— Ну, поскольку мы связаны, может и помешать, — сказал Барцыц. — Против связанных-то что ж не повоевать? Вот, знаешь, почему…
— Молчать!!!
— …почему они войну в девяносто втором нам проиграли?
— Почему?
— Заткнитесь оба!!! Пристрелю!!
— Ну да, а потом тебя твой американский хозяин шлепнет за это, — небрежно отозвался Андрей. Это было важно — напомнить парню, что не он должен решения принимать. А то еще правда пристрелит — такой, если его как следует довести, вполне может.