Абиссаль

Крамер Стейс

– А разве это не есть смерть? Пустота. Освобождение от всего.

Нет, я не тронулась умом (хотя это спорный вопрос), и я не являюсь дикой поклонницей живописи, просто накануне Миди сказала мне, что данная профессия предусматривает умение вести светские беседы. Меня это огорчило. Я являюсь человеком, который позволил себе с легкостью спать в лесу на голой земле, жрать дешевые сосиски и даже валяться обрыганной на асфальте, находясь в наркоманском бреду. Само собой, я и светские беседы – это два несопоставимых понятия. Но! Я умею читать и запоминать, поэтому я не поленилась позаимствовать ноутбук у Миди и воспользоваться интернетом. Я подумала, что Алистер или его знакомые обязательно захотят поговорить

об искусстве, об увиденных картинах, поэтому я нашла информацию о предстоящей выставке, прочла о художниках, чьи работы там будут представлены, далее ушла куча времени на ознакомление с их художествами, и, конечно, многое вылетело из моей дырявой головешки, но картина «Плачущая Венеция» глубоко вошла в мою память. Уж сильно она понравилась мне.

Алистер потрясен, а я ликовала, словно сделала что-то необычайно сложное. С этой минуты Леммон не отходил от меня, мне даже выпала честь находиться среди его людей, участвовать в их дискуссиях, ходить вместе с ними и дивиться работам художников с труднопроизносимыми фамилиями. Иногда мне было сложно поддержать разговор, но тогда, как советовала мне Этти, я улыбалась, а затем аккуратно переводила тему, а если мне удавалось еще что-нибудь вспомнить из тех статей в интернете, что я прочла, так это вообще успех. Старики, которые окружали Алистера, довольно начитанные, даже излишне, поэтому они любили общаться с подобными им. Их дамы только и умели, что кокетливо смеяться да глазеть по сторонам, но я от них отличалась. Во-первых, отсутствием дорогих украшений, а во-вторых, умными речами. Поэтому Алистер и возгордился, ему было приятно, что он в сопровождении образованной девушки. Образованной… Да уж, мои учителя, что закидывали меня низкими оценками, словно камнями, тоже бы поразились моим знаниям. А потом громко посмеялись.

Это, конечно, все прекрасно, но… Мои собеседники только и говорили об одном искусстве, лишь единожды они отвлеклись на другую тему. Старик, кажется по имени Грейн, начал рассказывать о своем безупречном лете, как он играл в гольф, но потом он поделился рассказом о том, как случайно забрел на выставку современного искусства, и все вновь вернулись к прошлой теме. Я слушала их, потом вставляла свое словечко, затем снова слушала, говорила… И ничего путного не узнала.

Ну а если подумать, они же ведь не идиоты, чтобы на выставке живописи обсуждать то, как совершили нападение на Ферджесса и украли оружие. И все же я действительно сделала все, что могла. Я старалась вдоволь насладиться вечером, и весь этот светский шум стал для меня приятным. Когда еще мне удастся побывать в такой обстановке, где красиво вокруг и вкусно пахнет?

Мероприятие подошло к концу, гости сделали последние глотки шампанского, завершили свои беседы и, бросая слова благодарности организаторам, направились к выходу.

Алистер все еще терся возле меня. Неужели я последние минуты вижу этого мерзкого человека? Мало того что мне пришлось весь вечер быть ласковой кошечкой для него, так этот коротконогий уродец даже и не заикнулся о своем совершенном поступке.

– Кажется, нам пора прощаться? – сказала я.

– Не думаю.

Мои глаза врезались в него, чувство тревоги накрыло меня мощной волной, не знаю, как при этом мне еще удалось сохранить натянутую улыбку на своем лице.

– Я хочу, чтобы ты провела со мной эту ночь, моя Мечта.

10

Он открыл дверь номера и любезно пропустил меня вперед. Всю дорогу до отеля я старалась вести себя спокойно, не выдавать никаких эмоций, но, переступив порог номера, мне стало еще труднее сдерживать себя, особенно когда, проходя мимо Алистера, я почувствовала его дыхание на своей коже.

– Нравится тебе здесь?

Алистер заказал номер под

стать себе: дорогой и огромный. Возможно, мне бы понравилось его убранство и я бы захотела остаться тут навечно, если бы не была здесь в качестве шлюхи… Теперь же эти стены, эта антикварная мебель, весь этот лоск казались мне уродливыми, отталкивающими. Но все же я должна была продолжать играть, невзирая на то, что игра эта зашла слишком далеко.

– Да, отличный номер, – сказала я.

Прошла дальше и остановилась, беспокойно пробегаясь глазами по помещению. Примерно в десяти шагах от меня находилась кровать – высокая, широкая, по другую сторону от меня располагался низкий столик из темного дерева, возле него – два смотрящие друг на друга кресла, чуть дальше стояла белая статуя девушки, в полумраке трудно было разглядеть ее лицо, но я не сомневалась в том, что оно печальное, как и мое.

Внезапно раздался стук в дверь.

– Надо же, как быстро, – сказал Алистер, а затем живо потопал своими жирненькими ножками к двери.

А я продолжала стоять, как та статуя, бледная и безжизненная. Алистер вернулся довольный с бутылкой вина в руках.

– Я заказал нам великолепное вино. Такое ты еще не пробовала.

Жаль, что он держит только одну бутылку, я бы сейчас не отказалась от целого ящика даже самого дешевого пойла, лишь бы поскорее отрубиться и покончить с этим днем. Выпить, уснуть и ни о чем не думать.

А ведь мысль неплохая…

Мы уселись в кресла. Алистер, пыхтя, открыл бутылку, и в следующее мгновение тишина в номере прервалась плеском вина в бокале. Его мохнатая рука, держа бокал, тянулась ко мне, я взяла его, подождала несколько секунд, пока Алистер наполнит свой, и затем мы одновременно сделали глоток. Да, вино в самом деле великолепное. Жар медленно потек по моему горлу, тепло постепенно заполнило мой желудок, а кисло-сладкое послевкусие до сих пор напоминало о недавно совершенном глотке. На несколько секунд мне стало приятно, я даже немного расслабилась, но затем я подняла взгляд на Алистера. Тот сидел, уставившись на меня, его и без того широкие ноздри становились еще шире при каждом вдохе. Чувство отвращения вновь вернулось ко мне.

– Расскажи мне о себе, Дрим.

– Моя жизнь ничем не примечательна, – я позволила себе коротко улыбнуться.

– Ты давно занята в этой сфере?

– Нет. Наверное, вы уже это заметили.

Алистер громко проглотил очередную порцию вина.

– Ты очень робкая. Но это не отталкивает.

В доказательство своим словам, он пододвинул свое кресло к моему настолько близко, что мои колени теперь уперлись в его ноги. Напряжение во мне росло с небывалой силой.

– А может, лучше вы расскажете о себе?

– Неужели ты ничего не знаешь обо мне?

– Ничего, кроме того, что вы властный и уважаемый человек в этом городе.

– Меня больше боятся, чем уважают.

– Боятся? Но почему? Что же вы такое делаете?

– Я делаю очень много плохих вещей, о которых тебе лучше не знать, моя Мечта.

– Все люди иногда делают плохие вещи… Даже я.

Эту фразу словно кто-то другой произнес за меня, так бесстрашно, игриво, и Алистеру это понравилось, он улыбнулся, и его лицо стало еще страшнее.

Нечего ждать, Глория, действуй!

– Кажется, кто-то постучал в дверь, – обеспокоенно сказала я.

– Я ничего не слышал.

– Может, вы проверите? А то мне что-то не спокойно.

Алистер неохотно выполнил мою просьбу. Он медленно поднялся, его живот, наполненный вином, стал еще больше. Пока Леммон ковылял к двери, я заполнила свой опустевший бокал вином и подлила немного в бокал Алистера. Тот уже оказался возле двери, открыл ее и обнаружил, что за порогом никого нет.

Ему потребовалась еще пара минут, чтобы пройти расстояние от двери до столика.