Абонент временно недоступен
Шрифт:
– Ладно, Эмс, не кисни. На самом деле все мужики потребители, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то в конец обнаглел. В них генетикой заложено сосать из нас жизнь, как к женской груди приложили при рождении, так потом до гробовой доски не отодрать.
Я усмехнулась.
– Поэтому ты не уважаешь институт брака?
– Отчего же, очень даже уважаю, особенно если проходить практику по обмену, – Сэм хитро улыбнулась. – Обожаю восточных мужчин! Но, к счастью, я уже окончила собственный институт, под названием: «рождённый козлом, козлом и помрёт».
– И Колин?
– Теоретически
– А вдруг, однажды и тебе повезёт?
– Милая, я не настолько отчаялась, чтобы начинать разгребать тонны Нью-Йоркского навоза в поисках самородка. Мне и так отлично. Посуди сама, регулярный секс, никаких обязательств, скандалов, один большой и нескончаемый конфетно-букетный период. А главное, сидение в моём туалете всегда опущено!
Саманта не всегда была такой. В студенческие годы она, как и все девушки нежного возраста, мечтала встретить принца на белом коне. И встретила, да только «принц» оказался тем ещё засранцем. В ходе долгого бракоразводного процесса, сопряжённого с судебным разбирательством по статье «насилие в семье», выкидыша и моря пролитых слёз Шоу переродилась в ту Сэм, которую мы знали теперь и, несмотря на её цинизм, очень сильно любили.
– Ну всё, хватит на сегодня соплей, – грозно заявила Саманта. – Я пришла, чтобы поднять тебе настроение, но если ты и дальше планируешь сокрушаться о своём ненаглядном Питере, то мне здесь делать нечего!
– Нееет, – протяжно простонала я, вцепившись в руку подруги. – Не бросай меня. Обещаю, больше ни слова о Пите.
Вскоре, так и оставшись на полу кухни, мы погрузились в уютную атмосферу пустяковой болтовни ни о чём, щедро сдабривая посиделки текилой. Правда, спустя пару часов, инстинкты таки взяли верх, и Питер снова вышел в чат. С той лишь разницей, что теперь во мне неведанным образом проснулась Саманта Шоу!
Толкнув пламенную речь о том, что впредь не потерплю потребительского отношения со стороны своего парня, я отхлебнула внушительное количество алкоголя прямо из бутылки и провозгласила тост:
– В жопу такие отношения!
Сэм заливисто рассмеялась, чуть кренясь в сторону, а затем пихнула плечом и предложила:
– Позвони и выскажи ему всё прямо сейчас!
– Знаешь? А почему бы и нет?– с энтузиазмом воскликнула я.
– Да, пусть знает, кто в доме главный! – подначивала Сэм.
– А кто главный? – потеряв нить разговора, переспросила я.
–Ты Эмс! И если его что-то не устраивает, пусть катится ко всем чертям!
– Да! Точно! Пусть катится!
Воодушевлённая и готовая к разрушению, я метнулась в гостиную за мобильным. Он, как назло, сдох, а зарядку я оставила на работе. Но номер Питера помнила наизусть, поэтому, не раздумывая, схватила домашний и принялась остервенело тыкать по кнопкам.
Как только на том конце раздалось невнятное «алло», из меня сплошным потоком полились слова, полные обиды, возмущения и текилы:
– Нет, нет, нет! Сегодня ты уже достаточно сказал. Настала моя очередь и, клянусь, перебьёшь, скормлю твою ящерицу соседскому коту! Больше пяти лет я прикрывала твой зад, поддерживала во всём. Закрывала глаза на пропущенные дни святого Валентина, забирала проклятые рубашки из химчистки в час пик, и ни разу не слышала от тебя простого человеческого спасибо! А когда ты всё-таки снизошёл до благодарности, то подарил серёжки! Дурацкие серёжки! Серьёзно? За шесть лет ты хоть раз видел, чтобы я их носила? Или твоя «особая категория мышления» на это не способна? Эмс, принеси то, подай это, заскочи в банк, купи свежее манго в декабре, заплати домработнице, покорми Игуану! Кстати, на кой чёрт тебе эта противная ящерица?
В трубке послышался хриплый вздох, но я тут же пресекла попытку Питера заговорить.
– Короче, хватит с меня этого дерьма! Я устала! Или ты пересматриваешь своё отношение, или можешь катиться на все четыре стороны, хоть в Сиэтл, хоть в Тимбукту, хоть на северный полюс, мне без разницы!
Я с облегчением выдохнула, вслушиваясь в тишину на том конце провода. Питер упорно молчал. Переглянувшись с Самантой, я снова заговорила.
– Пит? Теперь можешь ответить, если тебе есть что сказать.
– Я не Пит, – раздался сонный голос.
– А где Питер? – обескураженно спросила я.
Тишина. Сдавленный кашель и непонятная возня.
– Кто вы и почему у вас телефон Питера?!
– Девушка, со всем уважением к бедной игуане, но в следующий раз набирайте номер внимательнее. А ещё лучше, не пытайтесь выяснять отношения с парнем после коктейлей с подружками!
– Чего?! – возмущённо воскликнула я. – Перестаньте заговаривать зубы и немедленно передайте трубку Питеру!
– Вот же… – тихонько пробурчал голос, а потом как завопил что есть мочи, аж в ушах зазвенело. – Ты номером ошиблась, чокнутая!
В трубке «затикали» короткие губки. Я, обомлев, опала на диван.
– Что случилось? – настороженно поинтересовалась Сэм.
– Номером ошиблась, – потерянно отозвалась, пытаясь разглядеть на малюсеньком дисплее цифры, но внезапно меня замутило.
Что происходило дальше, напрочь стёрлось из памяти. Как и когда уехала Сэм, не помню. Знаю только, что открыв глаза следующим утром, чувствуя себя хуже некуда, дала себе слово больше никогда не пить ничего крепче кофе.
Алекс
С раннего детства я мечтал стать писателем. Кто-то скажет, что в возрасте шести лет человек не способен определиться в жизни, ведь он банально не имеет ни малейшего понятия, что именно она собой представляет. Но я знал! Всегда знал, что пришёл в этот унылый мир нести слово, а не просиживать штаны в офисе, выдавать кредиты или, чего хуже, подавать кофе в Макдоналдсе. С раннего возраста меня переполняли идеи, вымышленные миры не давали спать по ночам, персонажи будили по утрам увлекательными диалогами. Я бесконечно строил планы и был непоколебимо уверен в том, что там, за гордо нависшим над Ист-Ривером мостом, притаилось моё большое будущее, с нетерпением ожидая, когда я до него доберусь. Без преувеличения писательство стало смыслом моего существования, персональной дорогой из жёлтого кирпича, истинным предназначением. Я жил мечтой и ею же в итоге был уничтожен.