Абордажник
Шрифт:
Точнее БОЛЬ. Голова раскалывается и на сознание обрушивается поток бессвязных образов. Меня валит на колени всего в десяти метрах от цели. Краем глаза вижу, что к полу припадают и чужие, застывая на месте. Сознание потихоньку начинает заволакивать пелена, погребенное под десятками, а то и сотнями мелькавших в нем картинок. Пытаюсь отрешится от этого потока, уходя в медитацию. С третьего раза это удается, но я успеваю почувствовать солоноватой вкус на губах. Медитация сильно уменьшает нагрузку на сознание, и у меня получается создать свою сферу контроля. Только в это раз это скорее не сфера, а просто
Глава 27
В голове мелькают остатки разрозненных образов, которые я всеми силами пытаюсь удержать. Такое чувство, что они касаются меня. А точнее просто мои. Прямо как воспоминание о событиях до попадания в Содружество. Догадка пронзает меня, и я еще сильнее пытаюсь зацепиться за них. Как насмешка, они еще быстрее утекают мимо и у меня получается зацепить только одно из них.
Я совсем маленький. Играюсь игрушками в какой-то комнате. На обстановке сосредоточится не получается, все плывет. Возникает чувство, что я одинок. Точнее не одинок, а просто почти все время один, но от этого я не страдаю, как будто так и надо. Внимание концентрируется на странных фигурках, которые я пытаюсь сложить в определенном порядке. Разложив все ближайшие, я ищу остальные части игрушки. Далеко. Пытаюсь дотянутся, но никак не получается. Еще больше сосредотачиваюсь и внезапно игрушку дергает в мою сторону. Та подкатывается ко мне, и я беру ее в ручку, и так же сосредоточенно укладываю в нужном месте. В углу помещения движение. Это добрый дядя подходит ко мне ближе, присаживается и вглядываюсь в мои действия, произносит: 'Как интересно'. Я улыбаюсь ему.
Воспоминание прерывается от того, что кто-то меня тормошит за плечо. С трудом открываю глаза и вижу склонившегося на меня Питера. Он одет в обычный комбинезон под броню. Мозг сосредотачивается на анализе текущего состояния, уводя от ценных воспоминаний. Черт, слишком мало и ничего не понятно. Разве что теперь я понял свою тягу в изучении телекинеза. Хотя тогда не понятно, как у меня тогда это получилось, если мой параметр низок? Удача? Или я просто что-то не видел, все-таки четкой картинке не было, скорее образы.
– Эй, вылезай герой, - продолжает меня тормошить Питер, а потом чуть ли не выдергивает за руку из медицинской капсулы. Черт, снова такое же окончание операции. Надеюсь, все закончилось хорошо. Хотя, если я тут, то видимо да. Только в прошлый раз я очнулся в другом помещении на станции.
Я кое-как удерживаю равновесия после рывка Питера и пытаюсь найти одежду. Глаза цепляются за кисть, которая выглядела слегка другого цвета. И не розоватого, а какого-то более темного. Да и по руке виднелся небольшой шрам по месту отрыва кисти. Что за..? Но тут седой ветеран видит мой взгляд и разводя руками, произносит:
– Ну, это ж медицинская капсула крейсера и не сравнится с той, что на станции. Да и капитан отдал распоряжение вылечить всех по-быстрому, чтобы просто восстановить боеспособность.
– А я уже подумал, что мы на станции, - разочарованно протянул я.
– Не, только сутки прошли. Одевайся, пойдем в кают-компанию, там расскажу, что ты уже пропустил, Герррой, - последнее слово у Питера прозвучало уж крайне странно, ну уж точно без какого-либо уважения или как там полагается вести при обращении к таким персонам.
Я быстро оделся, поблагодарив дежурного врача. Судя по его внешнему виду, он на ногах тут чуть ли не все время с момента первых ранений. Да и заполненные капсулы в медицинском отсеке этот факт только подтверждали. Всего я их насчитал 16 штук, при этом свободная была только три, и одна из них только что освободилась мной.
– Ты что там завис? Понравилось быть больным? Так могу устроить, только это будет не так героически. Хотя тоже в твое стиле, во второй вариации, - снова Питер.
– Иду-иду, - я последовал за ветераном. Местами в коридорах до сих пор были видны следы от прошедшего боя. Оплавленные дыры в стенках, часть на скорую руку заделанных энергоканалов, не работающий двери. Даже один из отсеков мы обходили в виду того, что он был почти полностью уничтожен. Но спустя некоторое время мы достигли кают-компании, в которой было на удивление не очень многолюдно, всего человек 5. Да и те, подняли свои стаканы при виде меня. Блин, да что такое то случилось? Это все из-за того темно красного чужого?
Мы присели за стол, и Питер сразу убежал брать себе еду. Я от его предложения поесть отказался, после медицинской капсулы энергия бурлила и чувствовал себя превосходно. Разве что слегка ныла кисть, но только слегка. Как меня заверил врач, это остаточный эффект и не критично для ее работоспособности. Ветеран шумно уселся напротив меня.
– Ну что, рассказывай, с чего ты меня называешь героем? Да и их реакция хоть и приятна, но странна. Особенно учитывая процесс нашего первого знакомства, - начал допытываться у Питера.
– Может я вначале поем? А то это тебя в капсуле кормили и поили, а я специально тебя ждал. И при этом, мучился и страдал от голода, - невинно поинтересовался тот.
– Неа, давай, сам же обещал рассказать, - продолжил я.
– Ну хорошо. В общем, когда та красная херь ударила своей псионической волной, накрыло вообще всех, включая и других чужих. И чем ближе, тем сильнее. Тебе вообще должно было мозг в кашу превратить. Потому что с теми двумя, кто стоял чуть дальше тебя, так и произошло. А тебе хоть бы хны, достал пистолет и расстрелял ее. Может у тебя мозга нет в голове, сплошная кость?
– очередная подколка, произнесенная задумчивым голосом.
– Ты не отвлекайся, что там дальше было. И вообще, какая ситуация сейчас, - Питеру лишь бы поиздеваться.
– В общем, если б не ты, то могли все там лечь. Кто ж знал, что у врагов есть псионики, хоть и такие не передвижные. Да и позднее, при просмотре записей, мы заметили, что чужие начали очухиваться раньше. Вот поэтому ты и герой. Даже капитан, что договорится с Зевсом, чтобы тебе утроили твою долю. А если нет, то отдаст из своей части.
– Тогда почему ты так странно выделял слово 'герой'?
– не понял я.