Абориген
Шрифт:
— Здравствуй! — сдержанно ответил за всех высокий.
Борька торопливо оглядывал ребят.
— Ищешь кого, друг? — добродушно спросил широкоплечий стройотрядовец в солдатской выгоревшей панаме.
— Это вы из Москвы?
— Да. А в чем дело? — строго спросил высокий.
— А командиром кто?
— Я командир. — У командира было узкое надменное лицо, и говорил он резко, отрывисто, будто злился на Борьку.
— А Сережа не поехал в этом году?
— Какой Сережа?
— Круглов. Он же командиром в том году. А Гена Беликов? Саша-большой? Ксеня-повариха? — удивленно оглядывался Борька. — Чо, никого из товогодних?
— Ты о чем говоришь?
— Ваши ж приезжали в том году, — стал сердиться на непонятливого командира Борька. — Просеку рубили.
— С нашего факультета?
— Из Москвы.
— Так может, они вообще не из университета? — спросил парень в усах и бородке сердечком. — Ну, какие у них буквы на штормовках были?
— Мне же говорили в штабе, кто просеку рубил, — вспомнил командир. — То ли МИСИ, то ли МИСиС. Как отряд назывался?
— «Интеграл».
— Ну точно, технари, — сказал бородатый.
— Так вы их не знаете? — поразился Борька. — Они ж тоже из Москвы… Ни Сережу, ни Сашу?
— В Москве семьдесят пять институтов, — теряя терпение, сказал командир. — И в каждом стройотряды. Мы из университета, с журфака. К нам какие-нибудь вопросы есть?
— А говорили — жди, Борька, в том году… — потерянно сказал Борька. — Я все лето ждал, ждал…
Вокруг собрался уже весь стройотряд, смотрели с улыбкой, не понимая Борькиного горя.
— Они что, задолжали тебе, что ли? — подошел ближе парень в тельнике под распахнутой штормовкой.
— Да нет… Я рыбу им ловил…
— Зачем?
— О, чудной! Зачем рыбу ловят? На уху, и для жарехи, и печь, и с собой… Так давайте я вам, что ли, ловить буду? — с надеждой спросил Борька. — Не приедут они уже. У меня и сеть, и все. Здесь места-то рыбные!
— Давай сначала, — сказал командир. — Ты кто такой?
— Борька я. Хромов. Из Сургута.
— А как они тебе платили?
— Никак, — обиделся Борька. — Со своих денег не берут.
— А жил где?
— В лодке. Где ж еще?
— А что? — сказал вдруг тот, что в панаме. — Здравая мысль. Живем у реки, а едим кашу. Крупа скоро из ушей полезет.
— И лодка будет, — поддержал бородатый. — За сигаретами сходить, мало ли что…
— Не знаю, — пожал плечами командир. — Ну, давайте попробуем. Если получится — скинемся, когда расчет будет. Свои — не свои — дело не в этом… Значит, обедаем как обычно, а ужин у нас в двадцать один. Успеешь?
— А то! — обрадовался Борька.
— А тройную уху можешь? — спросил бородатый.
— А то! Так я пошел сеть ставить?
Когда Борька вернулся, солнце уже скрылось за соснами, плотно обступившими протоку. Здесь, над водой, уже сгущались сумерки, а небо еще было светлое, глубокое.
На Борьку, видно, особо не надеялись: в котле на печке закипала вода, рядом лежали пакеты с концентратом. Борька высыпал рыбу на заплесок. Обе поварихи тотчас побросали свои кухонные дела, подошли с просеки стройотрядовцы, обступили Борьку, гордо стоящего над своим уловом.
— Да вы чо, рыбы не видели? — по-доброму усмехнулся Борька.
— Мы все больше такую… Ну, круглую. — Парень в панаме показал пальцами.
— Это какая же? — озадаченно спросил Борька.
— Ну, такая, круглая, маленькая. Железная… Консервы называется, — засмеялся тот.
— Стоп, — сказал вдруг командир. — Сразу даже не сообразил. Это же браконьерство! Ловля сетью запрещена.
— Здесь нефтью — тоннами травят, — сказал парень в тельняшке. — А одной сетью — браконьерство?
— Дело не в этом…
— Дело в том, что «за все отвечает командир», — отмахнулся раздраженно тот. — Слышали уже!
— Да нет, — перекричал их Борька. — Ставной можно. Это плавной нельзя.
— Какой?
— Ну, плавной: когда тройная мережа с балберами — на муксуна, на сырка. Чо я, враг себе — колчак кругом шаманит.
— Кто? — растерялся командир.
— Рыбнадзор. Лодки проверяет. А тут плавная все одно без пользы — карчи да соры.
— Погоди, не спеши, — засмеялся бородатый. — Что тут?
— Да чо ж вы русских слов не понимаете? Карчи, говорю — коряги на дне. Дно не чистое, сорное.
— Ну, Борька, тебя без толмача не понять! — сказал бородатый.
— Одно слово — абориген! — Парень в тельнике хлопнул Борьку по плечу.
Тот отступил, настороженно оглядывая смеющихся ребят.
— Ты чо? — спросил он. — Думаешь, здоровый, так… Я тоже матом запущу — не обрадуешься.
— Абориген — значит, местный житель, — пояснил бородатый. — Коренной обитатель.
— Ладно, посмеялись — хватит, — сказал командир. — По местам! А ты, Борис, помоги поварам. Покажи, в какую сторону рыбу чистят. Знакомься — Ирина, Алена…
Стройотрядовцы, посмеиваясь, переговариваясь, направились к просеке. Парень в тельняшке обнял Борьку за плечи, отвел в сторону.
— Обиделся?
— Не. Думал — ругаешься.
— Не обижайся. Я человек незатейливый, если что не так, то не со зла. Ну, будем знакомы — Степан Смирнов, — парень протянул руку.
Борька крепко сдавил его жесткую пятерню. Парень ответил. С минуту они стояли напротив, молча меряясь силами. Борька даже губу прикусил, чтоб не присесть, наконец, выдернул руку, потряс, разлепляя пальцы, с уважением глянул на Степана.