Абсолют. Книга первая

Усов-Аббакумов Николай

Зал стал местом, в котором мальчик избегал проблем и управлялся с внутренними демонами, терзавшими его душу много лет. Зал являлся местом, в котором Трент переродился, стал мужчиной и начал новую жизнь.

Такси плавно двигалось вперёд, Трент смотрел в окно на фасады домов, стараясь отвлечься, но работа следовала по пятам. Дело было в билбордах, которые заполонили город. Плакаты, вывески и многочисленные изображения на проекционных экранах сообщали о приближении ключевого события столетия – мирового финансово-экономического форума, что запланирован на осень следующего года.

С рекламных фотографий широко улыбался, раскинув руки в стороны, не кто иной, как Рендел Мерджер.

Высокий, статный, он выглядел очень моложаво, но что-то заставляло догадываться о далеко не юном возрасте мужчины. Именно Рендел Мерджер возглавлял ту корпорацию, которая за последние три года скупила весь рентабельный мировой бизнес. Очередной покупкой должна стать и та компания, в которой трудится Трент, поэтому он сразу решил отвлечься от навязчивых мыслей о работе и снова переключился на воспоминания: «Жаль, что дядя не увидел, как я выиграл чемпионат и стал мастером золотой перчатки», – промелькнула мысль и Трент кинул взгляд через лобовое стекло машины. Встречный автомобиль выезжал из двора и свет фар на мгновенье ослепил водителя такси, тот резко нажал на тормоз.

– Осторожно! – неожиданно для себя завопил Трент, подогнув ноги, вернулся калачиком на заднем сидении и прикрыл руками голову.

– Ты нормальный? – резко выпалил в ответ таксист, так как сильно удивился внезапной выходке пассажира. Он схватился за подголовник соседнего сидения и повернул тучное тело, чтобы взглянуть назад, – Приехали, – настороженно ухмыльнулся таксист.

– Простите, в детстве попадал в аварию, – неловко отдал деньги за проезд Трент и улыбнулся таксисту в ответ.

– Бывает, – пожал тот плечами и принялся пересчитывать купюры.

Трент поспешил вылезти из автомобиля и оказался у трёхэтажной кирпичной постройки с крупной неоновой вывеской. На фасаде здания рисовались портреты чемпионов этого зала, в том числе фотография самого Трента, а также многочисленные афиши боёв и иных спортивных мероприятий.

Таксист тоже посмотрел на здание, потом на Трента и, прежде чем уехать, покачав головой пробурчал: – Парень, завязывай с боксом.

Молодой человек проводил автомобиль суровым взглядом, накинул ремень сумки на левое плечо и пошёл внутрь.

– Тре-е-е-е-ент! – громогласный отклик наполнил помещение, – Ты пропустил уже две недели.

Из тренерской комнаты вышел коренастый мужчина, лет пятидесяти на вид, в отменной физической форме. Его лысина блестела в свете софитов ринга, на лбу красовался большой шрам, а лицо украшали черные как смоль усы в форме подковы и густые брови, наделяющие его солидным, серьёзным видом, внушающим неоспоримое уважение. Из таких мужчин как он делают гвозди: абсолютный, многократный, а главное, непобедимый чемпион турнира золотой перчатки – Уно Хагель, а ныне тренер, воспитавший сотни талантливых спортсменов, чемпионов и личностей.

После смерти Отто ответственность за воспитание мальчугана на себя взял Уно и его жена Медея. Своих детей у них не было, и они с радостью приняли на себя роль родителей, стойко пройдя все бюрократические мытарства по поводу усыновления. Трент крайне дорожил ими, как настоящими родителями, и даже пробовал шутливо называть Хагеля – папой. В ответ на эти попытки Уно, как правило, выражал недовольство, не будучи сторонником излишней сентиментальности, сохранял неприступный грозный облик. В глубине души Уно любил и ценил этого парня, как собственного сына, но никогда не давал волю чувствам, в отличие от Медеи, старавшейся подарить ребенку всю нерастраченную материнскую любовь.

– Так вот! – не успокаивался Уно, – Раз задумал прогуливать тренировки, после убираешь зал и без разговоров.

Трент даже не возражал, опыт подсказывал, что это не имеет никакого смысла. Уно подошёл вплотную и так крепко пожал руку Трента, словно та попала под гидравлический пресс: «Вперёд переодеваться, нам предстоит немало работы».

Спустя ровно десять минут зал заполнился боксёрами и только звук свистка угомонил рой, делящихся недельными новостями людей совершенно разнообразных профессий, объединённых одной идеей.

– Так, разговоры! – громко произнёс Уно, – Раз припёрлись, на вечер вы мои, так что заткнулись и побежали по залу, – авторитарным тоном скомандовал тренер.

Ритмичная музыка заполонила помещение и занятие началось. Настоящая пятница ничем не отличалась от прочих, Уно не был оригинален, скорее консервативен и по обыкновению включил в программу круговую тренировку. Каждый боксёр занимал место на своей базе и три минуты выполнял одно упражнение, далее якобы следовал тридцатисекундный отдых, состоящий из отжиманий и приседа, а затем спортсмены двигались по часовой стрелке и менялись базами. Таких кругов могло быть три, четыре или пять, а баз больше пятнадцати. Этого с лихвой хватало, чтобы полностью избавиться от накопившегося негатива и почувствовать себя изнеможённым. Пот лился градом, воздух в зале стал невыносимо сухим и спёртым, казалось, бег по часовой стрелке никогда не закончится, но все продолжали работать, сжав зубы.

Спортсмены знали, стоило одному из них сдаться, а как правило, этим грешили непосвящённые новички, немедленно следовало наказание. Уно назначал всем штрафной круг, либо изобретал иное увлекательное упражнение.

Раздался свисток, оповещающий об окончании тренировки:

– Так парни, тянемся, в душ и на сегодня свободны. Почти все. Кто сегодня моет зал? – Глумливым тоном уточнил Уно.

– Тре-е-ент Ма-а-атиас! – Протянулось отовсюду.

– Ладно, посмотрим, кто захочет поработать в парах в следующий раз, – отшутился Трент и глянул в глаза каждого, кто поддержал Хагеля.

Спортсмены отводили взгляд и сетовали на то, что не могли идти против тренера, они уходили в раздевалку и желали Тренту удачи. Зал накалился и наполнился энергией, Трент распахнул окна и побрёл в подсобку за уборочным инвентарём, но сперва проверил мобильный телефон и увидел звонок от Алекса. Взглянув на время, Трент понял, что сегодняшняя тренировка значительно затянулась, а впереди ещё ожидало дежурство по залу.

– Алекс, – тяжело выдохнул он, услышав голос товарища.

– Трент, ты где? Уже заждались. Что-то стряслось?