Абсолютная альтернатива
Шрифт:
«Значит, — подумал я, вспоминая события моего первого вечера во дворце, — Фредерикс являлся Каином примерно одиннадцать часов. А впрочем, кто может ручаться, что сейчас передо мной не Каин?»
— Мы следуем в Могилев, — пояснил я просто, решив не мучить старика, если все же передо мной сидел он, а не хронокорректор. — Вы заснули, и я не велел вас будить. Вы крепко спите, милостивый государь!
Затем я встал и, не пытаясь подражать царю Николаю, прошествовал к бару. Выбор напитков в вагоне-салоне оказался огромен, однако марки стояли сплошь незнакомые. Открыв наугад какой-то коньяк или бренди, я начислил себе в стакан на четыре пальца и смачно, сквозь зубы вылакал, будто извозчик,
Фредерикс таращился на меня почти с вылезшими наружу глазами. Последний из русских царей, как известно, крепких напитков не потреблял. Судя по вытянутому выражению лицо моего визави, передо мной был все же граф Фредерикс, а не Каин. Ну и аминь.
— Не желаете? — запоздало поинтересовался я.
Граф судорожно помотал головой.
Тогда я схватил бутылку, стакан и плюхнулся рядом с ним на диван.
— Раз так, сходите в купе, — велел я министру, — мне нужен адъютант; узнайте, проснулся он или нет?
Шокированный выходками монарха, мой спутник послушно прошел к началу вагона и вывалился наружу. Я снова налил себе дрожащей рукой. Коньяк в бокале тускло блестел и переливался. Принятый натощак, в состоянии сильного нервного напряжения, крепкий ароматный напиток подействовал очень быстро. Сознание чуть поплыло, и запутанное положение Николая Второго теперь сознавалось мной контрастней и четче — ясно, как расписанное на листе. Картина происходящего очистилась от лишних деталей и шелухи.
В чем суть сложившейся ситуации, спросил себя я.
Когда-то и где-то мне удалось читать, что политические события являются отражением экономики. Мнение прогрессивного революционера о происходящем, вероятно, звучало бы так: нищие классы угнетенной страны страдали под пятой издыхающего монархического режима. Светлые силы революционных преобразований смели их с лица земли. Годится как версия? Да. Однако энциклопедия Каинаговорила совсем о другом.
Могучие силы, определившие развитие русской экономики почти на сто лет вперед, включая время промышленного рывка, называемого в энциклопедиинепонятным словом «советский», обозначились в России очень давно.
Еще в первой, составленной специально для царя Николая Второго росписи государственных доходов и расходов на далекий 1895 год министр финансов Витте приводил наглядные факты. Отталкиваясь от них, не представляло труда проследить ту фантастическую, но при этом совершенно реальную динамику, с которой «отсталая угнетенная страна» под управлением «издыхающего» самодержавия рвала все представления о возможностях экономического подъема. У русского царя отсутствовала необходимость завышать экономические показатели на бумаге — он не отчитывался ни перед кем на съездах и в комитетах, а потому показатели роста были реальными. И они поражали!
Согласно данным энциклопедии, за время правления ничтожного, глупого и никчемного царя Николая выплавка чугуна в России возросла на 160 %.
Выплавка стали — на 217 %.
Добыча угля — на 129 %.
Нефти — на 1475 %.
И так далее, и так далее.
Я мог бы возразить, что указанные отрасли не являлись для России традиционными и до Николая Второго их просто не существовало, однако данные классического российского экспорта — показатели сбора хлебов — за тот же период времени росли в полтора раза в год! Потрясающим примером фантастического прорыва служили и железные дороги. Их протяженность за время правления Николая увеличилась на 60 % и превысила абсолютные показатели любойевропейской державы. Общий же средний
Я не готов был ответить за Европу и Соединенные Штаты, хотя в энциклопедииэти страны упоминались, однако мог поклясться, что ни один из правителей России, за всю ее историю, включая упомянутую «советскую» индустриализацию, взятую в реальных, а не бумажных показателях, не мог похвастаться чем-то подобным даже близко, даже в самых дерзких своих мечтах.
Но это было не все. Ежегодный прирост населения Российской империи за время правления Николая Второго превышал 5 % в год. Не в какой-то отдельно взятый год, а в каждый год, рассчитанный из общих показателей за период. На период Фокальной Точки указанная цифра превышала показатель любой другой страны мира, включая колониальные Индию и Китай!
Никогда, ни в одной державе совместный успех экономики и социальной сферы не выглядел столь глобальным и показательным. Могучая динамика чувствовалась повсюду, и темпы развития поражали не только историков будущего, составлявших, очевидно, тексты в энциклопедию Каина, — они были наглядны и очевидны для современников. Такие понятия, как «коммерческий кредит», «банковская деятельность», «биржа», «акционерная компания», не слышанные никогда ранее на Руси и введенные в оборот именно при царе Николае, прочно вошли в повседневную жизнь миллионов городских обывателей.
Разумеется, до экономического процветания в стране, отстающей от Запада веками, было невообразимо далеко. Разумеется, экономика была полна перекосов и диспропорций, которых не могло не возникнуть в столь стремительном, почти взрывообразномросте. Но подобным «оправдательным» особенностям николаевского правления никто значения не придавал.
До введения жестких мер министром Столыпиным террористы по-прежнему, как и полста лет назад, валили чиновников направо и налево, взрывая бомбы в жилых домах и стреляя в людей на улицах среди бела дня. Демократы маниакальным упорством штамповали социалистические агитки и пропагандировали «демократические свободы», не существующие нигде, кроме их собственных «гениальных» голов. Каким образом активная оппозиция могла действовать при подобных головокружительных экономических успехах, оставалось для меня загадкой. Это было невозможно, немыслимо. Единственный довод, оправдывающий сложившееся положение вещей, я мог приписать только личной мягкости и недалекости Николая Второго. Царь абсолютно гнушался помпы, он не пропагандировал достижения собственной внутренней политики с какой-то болезненной закомплексованностью. Люди, оскорблявшие его имя и подрывающие сами основы государственного устройства его державы, почему-то отправлялись в ссылки, условия которых зачастую напоминали проживание на отдыхе, а не развешивались на столбах и не рассаживались на электрических стульях, как делалось в либеральной «парламентской» Англии или «демократичных» Соединенных Штатах.
Поразительно, но в начале века Россия могла похвастать самым высоким заработком квалифицированных рабочих в Европе. Ни немец, ни француз, ни англичанин не получали на родном заводе столько, сколько получал русский — то был зафиксированный статистикой факт. В России проживало меньше рабочих, чем в других промышленных странах, и постоянная нехватка кадров заставляла российских фабрикантов энергичнее повышать оплату труда. Стоит ли говорить, что бунт пролетариата в стране с самым высоким заработком пролетариата, выглядит абсурдом?