Абсолютная Энциклопедия. Том 1
Шрифт:
Хэл последовал его примеру. Разделенные пространством палатки, они смотрели друг на друга.
— Ты не хочешь рассказать мне, что за сон ты видел? — спросил Джейсон.
— Я не знаю, смогу ли, — ответил Хэл. — Он был каким-то сумбурным...
— Да. Это мне тоже знакомо. — Джейсон покачал головой. — В таком случае не пытайся говорить о нем. Пей свой кофе и снова ложись. Нить сновидения прервется, и тот же самый ночной кошмар не повторится. А завтра наступит новый день. Думай о нем, когда станешь засыпать.
— Хорошо, — отозвался Хэл.
Джейсон быстро допил кофе и лег, натянув на голову капюшон спального мешка.
— Если хочешь, оставь свет включенным,
— Я лучше выключу его, — ответил Хэл.
Он встал, погасил лампочку и в темноте забрался внутрь своего спального мешка, поставив рядом наполовину опустевшую кружку. Сидя он допил кофе, затем лег. Картины из сна, который, как ему припомнилось, он видел, снова всплыли в его сознании. Но он не мог рассказать Джейсону об этом сне ничего такого, что объяснило бы столь агрессивную реакцию на попытку разбудить его или случившуюся перед этим странную остановку дыхания.
...Он сидел верхом на лошади, в латах и с оружием, рядом находились другие всадники. Они выехали из-за каких-то деревьев на край широкой равнины и остановили лошадей. Далеко впереди, посреди совершенно пустынной местности, виднелось одинокое, темное, сужающееся кверху сооружение с зубчатой вершиной, похожее на одну из тех четырехугольных башен, какие возводили в средние века на границе между Англией и Шотландией. Всех охватило предчувствие, что в башне ждет засада, поэтому никто не проронил ни слова.
— Я пойду один, — заявил он остальным.
Он спешился, передал поводья ближайшему всаднику и отправился к башне через простертую перед ним бесконечную равнину. Спустя некоторое время он оглянулся назад и увидел, что все его спутники по-прежнему сидят на лошадях, только теперь, с расстояния, на которое он удалился, они выглядели совсем маленькими, так же как и окружавшие их деревья. Он отвернулся от них и продолжил свой путь к башне, к которой, казалось, ему не удалось приблизиться ни на шаг с тех пор, как он покинул опушку леса. И тут кто-то возник на этой пустынной равнине позади него и без всякого предупреждения тронул за плечо.
И это было все. В следующий момент он проснулся, и его пальцы уже сжимали горло Джейсона. Продолжая удерживать в сознании образ башни, воссозданный памятью из картин недавнего сновидения, он снова заснул.
Проснулся Хэл от ощущения, что кто-то трогает его ногу. Открыв глаза, он увидел, что это Джейсон держит ее, нащупав сквозь спальный мешок. При этом он, сидит на корточках на расстоянии вытянутой руки от спального мешка, не отрывая от Хэла настороженного взгляда.
— Что, я опять не дышал? — Хэл улыбнулся Джейсону. Джейсон, отпустив ногу Хэла, улыбнулся в ответ.
— Нет, дышал ты нормально. Но нам надо идти помогать готовить завтрак. Тебе стоит поторопиться.
Хэл перекатился на бок, ощупью отыскал умывальные принадлежности, которыми снабдил его Хилари, и, выбравшись из уютного тепла спального мешка, окунулся в прохладу утреннего воздуха. Нетвердой походкой он двинулся к ручью.
Пятнадцать минут спустя они шагали к кухонной палатке через просыпающийся на утренней заре лес. Между стоящими в серовато-белесом свете деревьями висели клочья тумана. Сквозь туман очень отчетливо доносились различные звуки: кто-то рубил дерево, звонко перекликались люди, позвякивала какая-то металлическая утварь. Холодный, насыщенный влагой воздух не только глубоко проникал в легкие при каждом вдохе, но и приятно овевал щеки Хэла. Он, спавший совсем недавно мертвецким сном, ощущал, что жизнь в нем кипит, что его согревает собственная внутренняя энергия и теплая верхняя одежда. И еще он чувствовал,
Однако, придя на кухню, они успели лишь торопливо проглотить по чашке кофе и тут же принялись за работу. И только когда наконец ушел, насытившись, последний человек из отряда, появилась возможность позавтракать и у них.
— Прежде всего мы проверим вьючные седла, а также всю остальную упряжь, — сказал Джейсон, когда они сидели за едой, примостившись на каких-то ящиках под кухонным навесом. — После этого осмотрим животных и решим, какие из них понесут поклажу первыми, а каких мы оставим ненавьюченными им на подмену. Я еще не заглядывал в нашу палатку-хранилище, но, по словам Рух, мы собрали уже около трех четвертей того количества необработанного компонента, которое сможем унести; остальное доберем по пути.
— По пути куда?
Джейсон на мгновение перестал жевать и посмотрел на Хэла.
— Тебе никто ничего не говорил? — спросил он. — И Рух тоже?
— Нет.
— Тогда почему ты не спросишь у нее, что тебе полагается знать, а потом не придешь и не расскажешь мне? — Джейсон явно чувствовал себя неловко. — Я не знаю, что мне говорить, а что нет.
— Мне помнится, что в фургоне ты говорил с Хилари о геостанции...
— Я не знал, что ты не спишь. — На лице у Джейсона отразился испуг.
— Тогда я только что проснулся.
— Так. Ну хорошо, — сказал Джейсон, — обратись-ка ты к Рух. Тогда мы все будем знать, о чем можем разговаривать.
— Ладно, — согласился Хэл. — Так и сделаю.
Позавтракав, Джейсон и Хэл отправились к ослам, пасущимся рядом с хранилищем. Весь этот день они занимались вьючными седлами и прочей сбруей, упражнялись в навьючиваний и развьючивании животных. Для того чтобы нести все имущество отряда, а также снаряжение и личные вещи тех бойцов, которые почему-либо временно не могли делать этого сами, требовалось десять ослов. Из остальных шестнадцати часть предназначалась для переноски того, что Джейсон упорно продолжал именовать «компонентом», а часть составляла резерв на случай необходимости замены тех животных, которые вдруг захромают в пути или будут нуждаться в освобождении от груза по другим причинам. Кроме того, Хэл узнал, что во время переходов практиковалось перекладывать поклажу с одних ослов на других, чтобы каждый из них некоторое время шел налегке. Такое отношение к животным выходило за рамки просто бережного обращения с ними для сохранения их в хорошей форме. Оно основывалось на представлении о том, что в отдыхе нуждаются не только люди, но и животные, и отказывать им в этом грешно.
На следующий день отряд свернул лагерь и отправился в путь. Так начался длившийся несколько недель переход через горы. Они делали по пятнадцать-восемнадцать километров в день, а когда останавливались на ночлег, то каждый раз к ним приходили жившие поблизости люди и приносили в дар продукты, различные припасы или недостающее сырье для производства калийной селитры.
Требования, предъявляемые этой жизнью к физическому состоянию Хэла, совершенно отличались от тех, которые определяли жизнь на шахте, но ему удалось быстро к ним приспособиться. Он по-прежнему выглядел худощавым, словно не одетый листвой молодой побег, и подозревал, что все еще продолжает тянуться вверх. Однако его организм уже стал интенсивно накапливать силу, присущую зрелости и возмужанию, и вместе с тем еще не потерял юношеской способности быстро адаптироваться к окружающей обстановке. Поэтому меньше чем через неделю с момента их выхода из лагеря Хэл уже вполне освоился со своей новой жизнью. И даже вкус местного кофе начинал ему нравиться.